– Все? – удивилась Аяма. – Вы не рассказали о самом главном: причине этой странности.
– Какая разница? – надеялся я, что меня отпустят. – Просто отпустите меня! Я люблю игрушки для маленьких детей! Раскрытие причины этой странности ни на что не повлияет!
Сверху опустились наушники, и внезапно включился этот ужасный звук! Нет! Нет! А-а-а-а-а-а!
– Вы снова и снова повторяете свои ошибки, хотя полностью осознаете, что поступаете неправильно. Человеческая психика – удивительная вещь.
Я продолжаю тщетные попытки выбраться из оков стула и начинаю сильно злиться.
– Иди ты к черту со своей псевдомудростью и псевдофилософией! – крикнул я. – У тебя небось куча денег, раз уж ты смогла создать это место и выкрасть нас сюда. У тебя наверняка куча проблем и ты нам просто завидуешь!
– Вы попали сюда по своей воле, – спокойно ответил голос, – Вы сами на это согласились. Вы даже на сто процентов понимали, на что шли.
– Это не так! – отрицательно покачал я головой. – Кто бы согласился вот так в открытую рассказывать о своих странностях, страхах и так далее перед теми, с кем всего лишь учится?! А-а-а-а-а!
Этот отвратительный звук из наушников вновь начал взрывать мою голову.
– Сделайте глубокий вдох, мистер Кип, а также сфокусируйтесь на настоящем моменте. Вам нужно всего лишь расслабиться.
К черту эти ее тупые советы! Как я могу расслабиться, когда меня просто медленно убивают этим звуком?!
Ладно. Раз. Два. Три. Глубокий вдох и фокус.
– Не тяните время, пожалуйста, – сказала Аяма.
Зря я надеялся, что все будет так просто. Окей, Мигель, это все игра.
– Я вырос в Мексике, мое детство прошло там, у меня было замечательное детство, мои родители были достаточно богатыми, у них была сеть супермаркетов.
Вероника удивленно на меня взглянула. Наверное, она думала, что у меня в детстве просто было мало игрушек? Хах, все так думают!
– Вы же знаете, что честным людям хорошо жить в Мексике очень трудно, а мои родители были хорошими людьми. Даже слишком.
Я вспоминаю те ужасные мгновения своей жизни и сдерживаю слезы. После того, через что мне пришлось пройти, меня не так просто до них довести. Люди лишь думают, что, отобрав у меня какую-нибудь игрушку, я тут же примусь плакать и кричать.
– У моего отца была репутация просто замечательного и доброго человека. Он таким и был, – вспоминал я, – только вот этим хотели воспользоваться люди, занимающиеся контрабандой наркотиков: отец должен был каким-то образом помогать в их деятельности, ведь никто не стал бы подозревать его в случае чего.
Говорить становится сложнее, но я продолжаю.
– Мои родители обращались в полицию, в правительство. Черт, но это же Мексика! Однажды к нам в дом ворвались бандиты и моих родителей начали пытать, заставляя их сотрудничать. Мою маму отпустили на время, чтобы она побыла со мной, а отца продолжили избивать. Мама сказала