Бывшие в употреблении книги. Это ведь совсем иное дело!
«Ну-ну. Размечталась. Надо было оставаться в районной библиотеке – на первой работе».
Это – снова голос матери.
«Я бы осталась, мамочка, – подумала Маша в ответ, – но ты так убедительно притворилась умирающей, что мне пришлось уволиться, чтобы ухаживать за тобой. И ты чудесным образом выздоровела. Не сразу я поняла, как устроена эта игра. А когда поняла, в библиотеке мне уже нашли замену».
Разворошив аккуратную папку с корреспонденцией, Константин Петрович кивнул каким-то своим мыслям и вышел в коридор.
– Ну что там с Космомаксом моим? – догнал его Виталик.
– Мы подумаем. И сообщим о нашем решении. Ещё вопросы?
– Ага. Вот такой вопрос у меня назрел. Кто спасает мир, пока вы там… это самое? – брякнул Виталик. И даже отскочил на шаг назад, испугавшись собственной наглости.
– Что??? – побагровел коммерческий директор.
– Ну, кто защиту держит, пока вы с Машей заняты друг другом. Мир-то беззащитный в этот момент. Его может любой злодей обидеть.
– А защиту в это время держишь ты! – с неожиданной веселостью ответил Константин Петрович и скорчил зловещую гримасу: – Повелеваю. И заклинаю. И насчёт двойной скидки спроси у своего этого КосмоМопса.
– Да, сэр… – промямлил ему вслед Виталик.
День клонился к вечеру. А может быть, ночь уже давно вступила в свои права. Или наступило утро, какое-нибудь обычное серое утро. Где-то люди спускались в метро, скользили по рекам и каналам катера с туристами, дети уходили из дому, плыли по небу облака. И все они были свободны! Пусть возможный маршрут пассажира метро ограничен существующими ветками. Пусть катер плывёт только по реке и каналу и не смеет взгромоздиться, например, на трамвайные рельсы или вырулить на шоссе. Пусть ребёнок, ушедший из дому навсегда, возвращается, как только почувствует голод. Пусть облака двигаются по небу, послушные дуновению ветра. Всё это чепуха по сравнению с жизнью, очерченной четырьмя стенами камеры да коридором, в котором вновь появилась невидимая прочная стена.
Эрикссон, казалось, вовсе позабыл про своего раба. Прежде заваливал делами, не давал отдохнуть, внезапно появлялся в камере и постоянно тормошил, требовал и вечно был недоволен результатами работы. И вдруг всё затихло. Проходили дни, последнее задание давно уже было выполнено, но учитель и не думал возвращаться. Блеклый персонаж – Дмитрий Олегович прозвал его «синтетический человек» – исправно появлялся в камере и приносил еду – где-то примерно два раза в день. Но день это был или ночь – неизвестно.
Летом Эрикссон расщедрился и выпускал своего раба попастись на травке в любое время. Но в какой-то момент – безо всякой причины – эти прогулки закончились. Потом в коридоре вновь появилась стена. А теперь исчез учитель, исчезла связь с миром.
Где