– Ваше Величество, у вас будет корабль, – холодно произнес он. – Завтра с первыми лучами Солнца мы выйдем в море. Клянусь.
Королева легким кивком приняла его обещание и взмахом руки велела оставить её.
Граф, а за ним и командир протикторов вышли из будуара.
– Ей-богу, Ваше Величество, напрасно вы так, – взволновано сказала Луиза. – У вас нет более преданного вам человека чем командор Шон, он на всё готов ради вас. Это все знают. Он не заслуживает такого унижения, да еще и в присутствии другого мужчины.
Удивленная Мария-Анна повернулась и с усмешкой воззрилась на свою Первую фрейлину.
– Я не ослышалась? Ты указываешь как мне должно поступать?!
Нежные гладкие щёчки девушки залились алым румянцем. Луиза потупила очи.
– Конечно же нет, Ваше Величество. Я бы и в мыслях не посмела.
– Знаешь, Луиза, смотрю я на тебя и думаю: кажется я напрасно приблизила тебя. Кроме этого миловидного личика ничего в тебе нет. Перечишь, глупа, самодовольна! Строишь глазки направо и налево.
Лицо девушки стало просто пунцовым.
– Наверно зажилась ты в столице, графиня Бонарте. Думаю тебе будет полезно переменить обстановку и пару лет провести в месте потише и поскромней. Скажем аббатство Сен-Антем. Аббатиса там, госпожа Маливра, дама строгая, старой закалки, думаю она сумеет наставить тебя на путь истинный. А через пару лет посмотрим куда тебя пристроить.
Девушка, несмотря на то что решалась её судьба, лишь покорно молчала, не смея ни то что словом, но и даже взглядом выразить своё отношение к грядущей ссылке. Но у королевы и в мыслях не было отпускать от себя графиню. После того как Роберт заболел, эта молодая женщина стала ей почти самым близким другом. Мария-Анна отлично знала какое доброе и великодушное сердце бьётся в худенькой груди Луизы Бонарте. Она видела как Луиза искренне переживает за Роберта, видела слезы в её глазах когда боль жестоко изводила мальчика, доводя его до стонов и криков. И именно в объятиях Луизы она находила хоть какое-то утешение и поддержку. Но сейчас её поразила другая мысль. Отчитывая фрейлину, королеве вдруг стало страшно. И она отчетливо поняла что источник этого страха всё в тех же словах проклятой старухи: за всё надо платить. И за измывательства над этой глупой покорной девчонкой тоже. И ей стало тоскливо и противно от мысли что бояться теперь придётся всегда, до конца своих дней не сметь сделать что-то что может причинить кому-то боль и страдание. Для королевы это неприемлемо.
– Ты влюблена в Шона Денсалье? – Спокойно спросила она.
Луиза, никак не ожидавшая такого поворота, с удивлением поглядела на Марию-Анну.
– Нет, Ваше Величество!
– А он в тебя?
Луиза растерянно захлопала глазами.
– Я… я не знаю. Думаю, что нет. – И затем набравшись смелости, тихо добавила: – Мне кажется он грезит лишь о вас, Ваше Величество.
Королева некоторое время пристально глядела на девушку,