Как говаривал один из персонажей Стругацких, уж на что я привычный человек, ребята, но и меня замутило…
Лично меня прямо-таки замутило, когда в одной из книг крайне мною уважаемого автора я вдруг прочитал, что, оказывается, «впервые регулярную армию в России создал Петр I». Автор этот, с его знанием истории, уж никак не мог запамятовать, что впервые регулярную армию в России создал как раз Иван Грозный. Но к Грозному он отчего-то относится со столь патологической ненавистью, что пошел на явный подлог, о чем сам, конечно же, прекрасно знает… Такие вот печальные последствия «карамзинщины» порой встречаются…
Но предисловие, сдается мне, несколько затянулось. А потому пора перейти к главному, то есть беспристрастному по возможности рассказу об Иоанне Васильевиче Грозном, могучем, страшном и несчастном человеке. Частенько после той или иной книги «черной серии» в мой адрес слышится уже прискучившее нытье, смысл коего сводится к одному: автор снова пытается злонамеренно кого-то «реабилитировать».
Во-первых: а чем, собственно, так уж скверно намерение кого-то реабилитировать? В том случае, конечно, если на человека возвели заведомо несправедливые обвинения?
Во-вторых, я никогда особенно не стремился играть роль «реабилитатора». Я просто-напросто пытался по мере возможностей, насколько удавалось, представить объективную картину прошлого. Если мне попадался миф и удавалось доказать, что это именно миф, выдумка, сплетня, я так и поступал. Если удавалось довести до читателя некие «реабилитирующие моменты», то кто ж виноват, что именно они обнаруживаются при глубоком изучении серьезных источников? Ну, а если кому-то всего-то навсего не хочется расставаться с привычным мифом, то это его личные медицинские проблемы, которые я решать не обязан…
А посему в качестве музы я всегда выбирал не порхающую барышню с арфой, а покойного английского историка Р. Коллингвуда (что, согласитесь, гомосексуальных мотивов под собой не имеет). Вот и на сей раз своему обыкновению изменять не намерен.
Оклад Евангелия. Деталь. Вклад Ивана IV в. Благовещенский собор.
Итак, Коллингвуд. «Какие вещи ищет история? Я отвечаю: red gestae[1] – действия людей, совершенные в прошлом. Хотя этот ответ поднимает множество дополнительных вопросов, многие из которых вызывают острые дискуссии, все же на них можно дать ответы, и эти ответы не опровергают нашего основного положения, согласно которому история – это наука о red gestae, попытка ответить на вопрос о человеческих действиях, совершенных в прошлом».
Лично я в невежестве своем именно такой подход и считаю подлинно научным – а не попытки объяснить действия какого-то исторического деятеля, исходя либо из собственных либеральных воззрений (нелепо все же судить и приговаривать человека шестнадцатого века по меркам и моральным критериям века, скажем, девятнадцатого), либо из откровенной дури. Вот,