– Спорить с вами, Алла Гурьевна, это все равно что пикироваться с Большой Советской Энциклопедией! – рассмеялся Дамир, сдаваясь. – Но я все равно прошу вас хорошенько подумать, надо ли вам оно: может ведь оказаться, что и Князев не так чист, как его белый халат, понимаете? Вы знаете только одну его сторону, но человек многогранен, в особенности такой сложный человек, как Мономах!
Алла внимательно посмотрела на коллегу: неожиданно она ощутила в нем глубину, которой раньше не замечала! А что, если и у Мономаха имеется двойное дно, личная «Марианская впадина», в которую он никого не впускает? Однако она тут же отогнала от себя эту мысль: если никому в этой жизни не верить, и жить-то незачем!
– Если вам небезразлична его судьба, – неожиданно снова заговорил Дамир, – найдите ему хорошего адвоката, пока не поздно!
Несмотря на то, что Мономах спал с и. о. главного врача больницы Анной Нелидовой и подозревал, что об их отношениях в этой самой больнице знают даже тараканы (которых периодически выводили, а они вновь появлялись с подкреплением), каждый раз, приближаясь к двери в ее кабинете, он ощущал мандраж. Может, дело в том, что еще некоторое время назад кабинет этот принадлежал его заклятому врагу Муратову? Или в том, что Анна, зная, как ему не нравятся разговоры за спиной, старалась свести к минимуму их общение в стенах вверенного ей учреждения, а потому почти не вызывала его к себе – только в крайних случаях. А крайние случаи, как известно, редко бывают приятными.
– Привет! – поздоровалась Нелидова, и от ее нежного тона у него мурашки побежали по спине: не иначе, новости плохие.
– Ты присаживайся, Володя, в ногах правды нет, – добавила она, видя, что он мнется у стола. – Я хотела, чтобы ты услышал это известие от меня, а не от кого-то вроде Тактарова.
– Та-ак… о чем речь? – спросил он, чувствуя, как пересохло в горле. На самом деле каким-то шестым чувством он уже почуял, о чем будет разговор, но его мозг отказывался в это верить.
– Не буду ходить вокруг да около, – вздохнула Нелидова. – В общем, так: с Муратова сняты все обвинения!
Мономах молчал, поэтому она добавила:
– Понимаю, для тебя это большой удар, как и для всех тех, кто надеялся на справедливое возмездие…
– Как такое возможно? – перебил он, устремив на нее непонимающий взгляд. – Он же вор!
– Видимо, это считается не таким уж важным проступком.
– Проступком?! Почему ты не вмешалась, ты же видела документы, разговаривала с людьми, с нашими спонсорами, которые давали деньги, а он их по карманам распихивал!
– Володя, у тебя обо мне сложилось превратное впечатление, – криво усмехнулась Анна, откидываясь на спинку стула. – Ты отчего-то решил, что я посвящена во все тайны и хитросплетения этого мира, включая масонскую ложу и Бильдербергский клуб[2]…
– Какой клуб? – переспросил Мономах.
– Неважно, – отмахнулась Анна. – Я только хочу, чтобы