Обе представительницы прекрасного пола, судя по осанке и развороту стоп принадлежали к безумному, жестокому и прекрасному миру классического балета. С карьерной разницей в одну жизнь.
Светловолосая педагог медленно повернулась к ситуативной собеседнице и бывшей ученице-предательнице и протяжно произнесла:
– Нууу, нааадо жее! Она умеет говорить!
Более дурацкого дня и положений, чем сегодня, Наталья Стратиевская, балетмейстер и преподаватель Академии Вагановой, даже представить себе не могла, так что финал – закономерное окончание или продолжение того фарса, в котором она варилась с самого утра.
Сначала они делали вид, что друг друга не существует в раздевалке, в классе разминки для конкурсантов, за кулисами. Так изображать, что бывшая ученица прозрачна, это надо все же брать дополнительный курс актерского мастерства. У этой самой ученицы можно и взять. Талантливая девочка Оля Крикалева непринужденно смотрела сквозь “вторую маму”, а той приходилось усиленно задирать голову, делая вид, что под ноги она отродясь не глядела на всю эту шушеру, что суетится в районе пупка. Благо рост позволял прикидываться, что ты выше всех.
Но добило ее то, что уже здесь, в отеле, нажав на первом этаже кнопку лифта, она, в открывающуюся дверь, увидела, что с подземной парковки этим же лифтом поднимается Крикалева. Ну, и что вы предлагаете? Бежать прочь, как ведьме от святой воды? И ведь доехали же уже почти!
Наталья рассматривает в неверном свете аварийки лицо девушки. Взрослая. Усталая. Несчастливая. Слишком гордая и глупая! Чужая. Любимая.
Впрочем, сама она тоже – взрослая, усталая, несчастливая. Слишком гордая и глупая! Так и не могущая заставить себя быть чужой этой девочке. И не помогает даже понимание, что она уже давно нелюбимая.
Система оповещения уведомляет, что поломка будет устранена в течение получаса. Отель, естественно, приносит извинения и компенсирует, и бла-бла-бла.
– Ну, нафиг, – звонко сообщает брюнетка и практически плюхается на пол, – Я не буду стоять пол часа! И без того спина болит.
Блондинка осматривает пол. Вроде и не грязный. В итоге, молча, машет рукой и сползает серым кашемиром вниз напротив своей бывшей подопечной.
– Давно болит? – интересуется у Крикалевой.
– А как заболело перед тем нашим конкурсом, так и болит, – встряхивает головой Ольга.
Один конкурс, который принес ей дипломантку и победительницу и лишил любимой ученицы. Вот так вот бывает, Наташенька. Вот так вот только и бывает, наверное. Большая победа мастерства и большой проигрыш в отношениях.
– И чего не лечишь? – в голосе проскакивает железный нажим и беспокойство.
Крикалева пожимает плечами:
– Лечу с переменным успехом. Сейчас фаза провала, кажется.
Обе замолкают. Свет помаргивает, делая мир несколько нереальным. В зеркальных стенах, преломляясь, многократно отражаются два сидящих человека.
– Зазеркалье! – тихо произносит Оля, – Говорят, там сбывается несбыточное.
– Уже