Время тянулось невыносимо медленно, и ее беспокойство росло. Наконец дежурный в фуражке с красным околышем направился к станционному колоколу, к нему подошла дама, и он принялся что-то ей объяснять. В этот момент в дверях вокзала мелькнул знакомый силуэт: покатые плечи, длинные пряди волос из-под берета… От волнения у Сони пересохло во рту, она с мольбой смотрела на дежурного, все еще разговаривавшего с пассажиркой. Наконец он взялся за веревку колокола, прозвучал спасительный звон, вагон дернулся и медленно поплыл вдоль перрона. Софья гадала, показалось ей, или это действительно был Богдан, и если это он, то успел ли сесть в поезд?
Меж тем небо на востоке начало сереть, состав все быстрее мчал ее к желанной свободе. Соня не знала, где и на какие средства она будет жить. Справится как-нибудь, Бог не оставит ее. Главное, в этой новой жизни не будет Богдана. Больше никогда и никому она не позволит над собой издеваться! Согревшись и успокоившись, она уснула.
Проснулась Софья от того, что кто-то тряс ее за плечо. Перед ней стоял полицейский:
– Ире документе, фрау?[1]
За окном сиял день, поезд стоял на небольшой заснеженной станции. Соня увидела вывеску на немецком языке и поняла, что это граница с Австрией.
– Ваши документы, джя?[2]– повторил таможенник по-хорватски и показал жестом, что надо поднять вуаль.
Понимая, что ее внешний вид не может не вызвать вопросов, Софья догадалась вложить в паспорт купюру. Внимательно пролистав его, проверив билет, таможенник перешел на французский.
– Куда направляетесь? Цель поездки?
– В Карлсбад на лечение, господин полицейский. Я попала в автомобильную аварию. Мой врач порекомендовал клинику в Карлсбаде.
Соседка напротив сочувственно покачала головой, взгляд ее смягчился.
Таможенник медлил, листая ее паспорт, сравнивая Сонино опухшее лицо с фотографией в документе. Наконец, козырнув, вернул бумаги и перешел к следующему пассажиру. Купюры в паспорте не оказалось, и Софья подивилась ловкости его рук, ведь даже она не заметила, в какой момент та исчезла.
На следующее утро, поеживаясь от утреннего морозца, Сонечка шла по набережной реки Тепла, любуясь четким узором чугунного парапета на фоне свежевыпавшего чистого снега, резными скамейками под пушистыми снежными покрывалами, уютным светом фонарей. Всюду ощущалось приближение Рождества: около дверей отелей, ресторанов, магазинов были выставлены кадки с елочками, украшенными вифлеемскими звездами и блестящей мишурой, на самих дверях висели венки из веток омелы, в окнах красовались готовые вот-вот зацвести букеты барборки[3], в витринах можно было увидеть бетлемы[4]с фигурками новорожденного Иисуса, Девы Марии, волхвов, ангелов.