Про загадочного пикси Эйтлинн тоже нестерпимо хотелось расспросить, но Киэнн еще больше помрачнел и сдержанно продолжил:
– В последние две недели перед Бельтанэ я спал с одной женщиной в Сенмаге. Много, часто, не без удовольствия. Мне была нужна подпитка. Я понимаю, что это бесчестно по отношению к вам обеим, но вот так. – Он устремил на нее внимательный, прямой взгляд: – Я буду за это наказан?
Эйтлинн тряхнула головой:
– О чем ты говоришь?
Киэнн пожал плечами:
– Ну, мало ли. Мое нынешнее положение вынуждает меня подчиняться не только ему, – он кивнул на Ллевелиса, – но и тебе.
– С чего вдруг?
Она все еще не понимала. Киэнн терпеливо пояснил:
– Для начала хотя бы и из чувства самосохранения: защитить меня от королевского гнева, если что, сможешь только ты одна. Над тобой у него власти нет. А кроме того… Полагаю, ты этого не знаешь, и, признаться, мне совершенно невыгодно просвещать тебя на этот счет, но я не хочу лишний раз злоупотреблять твоим доверием. Дело в том, что таковы правила. По негласному, но непреложному закону фейри, до тех пор, пока наш общий ребенок не повзрослеет – я тебе, можно сказать, принадлежу. Всецело. Почти как вещь. Надеюсь, ты обычно хорошо обращаешься со своими вещами? Ну, кроме тех случаев, когда швыряешь пепельницами в мужчин?
Эйтлинн растерянно фыркнула:
– А если нет?
– Значит, мне не повезло, – беспечно улыбнулся он.
– Киэнн, – Эйтлинн, чуть нахмурившись, настойчиво поймала его взгляд, цепко поймала, так, чтобы не вырваться. – Мне не нужна вещь. Мне нужен ты. Мужчина, которого я полюбила. По возможности таким, какой он есть.
Взгляд Дэ Данаана наполнился этаким сдерживаемым восхищением вперемешку с искрящейся веселостью и исключительно фейриевской коварной хитрецой:
– Ох ты рискуешь, хозяйка! Но твое желание будет исполнено.
Она вздохнула с облегчением. Да, он изменился. Но все же не настолько, чтобы она перестала его узнавать.
– Рассказывай, – мягко попросила она.
Киэнн насторожился:
– Рассказывать что?
– Что захочешь. – Эйтлинн едва было не добавила: «все, что вспомнишь», но вовремя сообразила, что тогда рассказ может затянуться на несколько недель, если не месяцев. – Все, чем можешь поделиться. Это не допрос. Мне просто интересно. Как ты жил здесь все это время? Что делал? Что с тобой происходило? Со мной-то, как можешь догадаться, почти ничего. Ну, не считая вот этого чуда. – Она кивнула на поглядывавшего на них двоих исподлобья Ллевелиса. Потом на нее накатил какой-то душный ком и Эйтлинн неуверенно (и, кажется, не совсем кстати) продолжила: – Ты… Ты сказал, что любишь меня. Твой двойник сказал. Это правда? Или ты сказал это только потому, что прощался?
Он