В историографии господствует мнение, что поход Марка Лициния Красса против парфян (в земли нынешних Ирака и Ирана) в 700 г. от основания Рима (о.Р.) – 53 году до н.э. – неспровоцированная агрессия. [1]
От имени Рима Красс самовольно объявил войну противнику, незнакомому римлянам. Обещая невиданные богатства и множество рабов, он привлек деревенскую молодежь и ветеранов.
С Крассом ушло и много тех, кого он опутал долгами еще во времена заговора Катилины. [2]
Луций Катилина [3] происходил из рода Сергиев [4], прародителем коего был один из спутников Энея.
Катилина был верным последователем взглядов Суллы, [5] прославившегося своими военными победами и проскрипциями (proscriptio [6] в Древнем Риме – список лиц, объявленных вне закона. За выдачу или убийство включённого в списки назначалась награда, за укрывательство – казнь. Имущество проскрибированного подвергалось конфискации, потомки лишались почётных прав и состояния).
На проскрипциях нажил свое богатство и Красс. [7]
Катилина погиб, когда описавшему его подвиги историку Гаю Саллюстию было восемь лет: [8]
«Только тогда, когда битва завершилась, и можно было увидеть, как велики были отвага и мужество в войске Катилины… Самого Катилину нашли далеко от его солдат, среди вражеских тел. Он ещё дышал, и его лицо сохраняло печать той же неукротимости духа, какой он отличался при жизни». [9]
Многие последователи Катилины уцелели даже после кровопролитного поражения.
Дело, за которое погиб Катилина, названный Ю. В. Андреевым римским большевиком, [10] довел до победы Гай Юлий Цезарь. [11]
Байки об Александре Македонском любили рассказывать римским малолеткам педагоги – образованные греческие рабы. Городских и образованных греческими невольниками юнцов манили подвиги царя разгромленной римлянами кельтской Македонии.
Красс также романтично молодился, получив в 698 г. от о.Р. (55 г. до н.э.) по закону Требония проконсульство в Сирии на 5 лет; в ноябре, несмотря на противодействие плебейских трибунов, он направился в провинцию:
«Перед народом и посторонними он еще как-то себя сдерживал, но среди близких ему людей говорил много пустого и ребяческого, не соответствующего ни его возрасту, ни характеру, ибо вообще-то он вовсе не был хвастуном и гордецом. Но тогда, возгордясь безмерно и утратив рассудок, уже не Сирией и не парфянами ограничивал он поле своих успехов, называл детскими забавами походы Лукулла против Тиграна и Помпея против Митридата, и мечты его простирались до бактрийцев, индийцев и до моря, за ними лежащего. Хотя в постановлении Народного собрания, касавшемся Красса, ничего не было сказано о парфянской войне, но все знали, что Красс к ней