вспоминал. Ну, знамо дело, творилось с мужчиной, что-то не то. Оно, конечно, все бабы, немного, ведьмы. Голову задурят так, что, не заметишь, как останешься гол, словно, сокол. Но! Кум, тут-то, еще хуже! Такая чертовщина с Гришей твориться стала, что и объяснить никак нельзя! Засобирался, значит, кум мой, жениться. Зойка – баба, конечно, видная: чернобровая, с густою темной косой, с фигурою – в общем, красивая женщина! Он ей подарки дорогие дарит, да, мамку еённую, всякими гостинцами ублажает. Ну, повстречались они немного. Тогда, до свадьбы, дней, десять оставалось. Гришаня, в один из дней в колхозе задержался, поздно к невесте на встречу пошёл. Путь был недалеким, а, через лесок и того меньше. Зашел Гришанька в лес, вдруг, слышит, младенец позади него плачет. Хотел обернуться, да, только, вот, не успел. Кошка черная, как вскочит на спину, да как вцепится огромными и острыми когтями. Крови, боли, в общем, много тогда натерпелся кум, пока эту поганую тварь не содрал с себя. А, как содрал, под дыхла ей со всего маху дал! Кошка страшно вскрикнула человеческим голосом, извиваться стал, шипеть. Гришаня, знамо дело, бежать бросился. Добрался до дома невесты и рассказал ей все, как было. Зойка, тогда, вроде, как, забеспокоилась, охать и вздыхать, стала. Раны будущему супругу обработала.
