– Что по камерам? – быстро спросил Сергей.
– Я пока запрос послал, планировал как раз после обеда поехать, лично поговорить с ребятами. Но вокруг промзоны нет ни одной, это точно. Я там покрутился вокруг, присматривался к многоэтажкам. Надеялся, что двор из какого-нибудь окна на девятом этаже виден – ну, знаешь, чем черт не шутит.
– Без толку?
– Дохлый номер! Ближайшее здание в трехстах метрах. Офисная стекляшка. В принципе, не так далеко, но к промзоне стоит слепым торцом, окна выходят на дорогу. Отпечатков покрышек нет, там песок вперемешку с галькой.
– Телефон был на этой промзоне с субботы?
– Точно. Вот, подожди, у меня все распечатано… – Татаров вытащил измятый лист бумаги и разгладил ладонью на столе. – Значит, смотри: Баренцева выезжает из «Серебряных родников» семнадцатого, в десять тридцать три. Ну, телефон ее выезжает. Давай пока для простоты считать, что она сама. По камерам увидим, на этом маршруте их полно. Она чешет прямиком на промзону.
– Никуда не заезжает и нигде не останавливается?
– Нет.
– Кой черт понес ее на эту галеру? – озадаченно спросил Бабкин. – Что ей понадобилось на пустыре?
– Да я уж всю голову сломал, – поморщился Татаров. – Ума не приложу. Но давай сперва по фактам. В одиннадцать сорок она там. И все, больше телефон не покидал этой точки. Походу, Баренцева его там просто выронила.
Бабкин кивнул:
– Логично. Тогда сходится: выронила, вернулась домой – ее видел двоюродный брат, – спохватилась, что телефона нет, и вернулась за ним. Найти не смогла… А дальше что-то произошло.
– Ага. Заброшенная промзона плюс небедная тетка на «кушке» минус навыки самозащиты – равно преступление насильственного характера. – Татаров огорченно щелкнул языком. – Придется снова трясти местных синяков. Я пробежался в понедельник наскоро по району, но тогда у меня еще распечатки не было. В этом дворе мог ошиваться кто угодно. Подростки, нарики, гастарбайтеры… И саму зону надо будет еще раз обследовать хорошенько сверху донизу. По периметру кто-то сто лет назад гаражей-ракушек понатыкал, но их немного, штук десять… И все разбитые, с выдранными воротами… Я бегом пробежался, не фиксировался. Машины там никто не ставит, дураков нет.
Сергей коротко, как от боли, втянул воздух сквозь стиснутые зубы.
– Ты чего? – забеспокоился Татаров.
Бабкин коротко взмахнул рукой, давая понять, что тревожиться не о чем, но не удержался:
– Да ребенок у нее – дочка, пять лет! Сестра, муж, брат. Все вместе живут, с виду вроде бы дружные.
Оперативник