Ночи Виллджамура. Марк Чаран Ньютон

шли сюда с надеждой. Они надеялись, что их не бросят умирать на морозе, когда настанут холода. Надеялись, что главный город империи даст им укрытие в своих лабиринтах. Надеялись, что всем хватит еды и тепла. Они прибывали с Куллруна, Южных Фьордов, Фолка, Й’ирена, Тинеаг’ла, Блортата – это было слышно по их акцентам. У себя на родине они собрали пожитки и двинулись в Священный город. Но город не мог предоставить еду и кров всем желающим на ближайшие пятьдесят лет – столько, по приблизительным подсчетам, должны были продлиться наступающие холода. Такова была политика властей – то самое правительство, которое командовало ими, пока они сидели дома, не желало давать им убежище. Хотя, будь они землевладельцами, их приветствовали бы здесь с распростертыми объятиями – такова была жизнь.

      Проезжая мимо них к востоку, Бринд сочувствовал им, испытывал желание помочь.

      За ним, на телеге, трясся полусонный Апий.

      –  Капитан! – резко окликнул его Бринд, и тот, встряхнувшись, проснулся:

      –  А? Что? Уже приехали, командир?

      Лошади приближались к главным воротам – высоченной гранитной башне с врезанными в нее массивными железными створками.

      –  Селе Джамура, – обратился Бринд к стражнику, облаченному в кроваво-красную тунику, и тот, подняв голову в меховой шапке, отсалютовал как положено:

      –  Командующий Латрея, селе Джамура вам. Все хорошо?

      –  Бывало и лучше, – кисло ответил Бринд.

      –  Командующий, мы обязаны задать вам вопрос о содержимом вашей телеги.

      Бринд кивнул, зная, в чем состоят обязанности охраны. Стражник подошел к телеге, поприветствовал Апия и стянул покрывало, под которым лежал их раненый пассажир.

      –  Стычка возле мыса Далук, – объяснил Апий. – Ему еще повезло.

      –  А что с ним? – спросил солдат, накрывая Фаира.

      –  Мы и сами хотели бы это знать, – признался Бринд.

      Стражник ответил ему улыбкой бывалого солдата:

      –  Ладно, проезжайте.

      Он сделал знак открыть ворота. Когда металлические двери со стоном распахнулись, из-за них вышли еще около двадцати солдат и оцепили вход, чтобы никто из беженцев не прорвался внутрь. Хотя у них все равно ничего не получилось бы, ведь за этими воротами располагались вторые и третьи. И все они были накрепко заперты для беженцев.

      Так ночные гвардейцы вступили в Виллджамур.

      Город праздновал День жрецов. Дважды в год всем запрещенным в иные дни культам разрешалось выставить себя напоказ. Улицы были заполнены жрецами из разных племен, ради такого события они получали однодневный пропуск в город, где за каждым их шагом зорко следили солдаты пехотного полка. Сулисты толпились вокруг своих жрецов, гадающих по ракушкам. Нунисты, густо намазавшись рыбьим жиром, встали в кольцо, взялись за руки и распевали мелизмы, а сбежавшиеся к ним городские кошки тем временем слизывали лакомство с их ног. Овинисты, как было у них заведено, поднимали в воздух свиные сердца и ловили губами капающую с них кровь. По всей