В 8 часов Вероника позвонила в службу такси. Ей пообещали, что через час к гостинице подъедет синий "Форд-Фиеста" и дали номер водителя Николая.
Девушка подняла жалюзи. Утро радовало ясным небом и ярким солнцем. Термометр показывал +20, и Вероника решила не надевать куртку. Она натянула черные джинсы и оливковую вельветовую рубашку, прихватила рюкзачок, зашнуровала высокие ботинки и вышла, на ходу надевая кепку и темные очки.
На улице Ника с наслаждением закурила, ругая "драконовы законы" против курения. "Можно просто оборудовать номера хорошей вытяжкой. Ладно сейчас лето, а зимой поди, побегай на улицу! Лучше бы бухальщиков прессовали! – она покосилась на двух расхристанных, помятых парней, которые, покачиваясь, выходили из супермаркета с позвякивающим пакетом. – А то курильщиков гоняют, как зайцев с колхозного поля, а рекламу водки иной раз даже на Первом канале можно увидеть; так красиво ролики пишут! А забывают показать, в какую скотину она превращает человека! Выкурив сигарету, никто не валяется в грязи, не бьет жену и не выносит из дома последние детские ботиночки, чтобы насшибать на пачку! Вот и думайте, какая из вредных привычек более бякостная!"
На платформе было многолюдно; ожидали электричку. Ника уже знала, что некоторые жители Краснопехотского ездят на работу в Ладожск, областной центр, 30 километрами дальше. Кто-то вез на продажу корзины с домашними молокопродуктами, фруктами или овощами, как делают некоторые мариенбуржцы.
Через дорогу от гостиницы стояло несколько машин, все больше отечественные, советского производства. Среди них выделялся ярким блеском и слепящим глаза апельсиновым колером "Запорожец", похожий на героя популярных анекдотов. А сбоку от него красовался величавый черный джип "Шевроле".
До девяти часов Ника успела заглянуть в газетный киоск и купить местные газеты и несколько магнитиков с видами Краснопехотского – себе, маме, Вике и подругам – Лиле и Тасе.
Мимо со скучающим видом прошел бритоголовый парень с бычьим затылком. Серые джинсы и черная футболка едва не лопались на огромном накачанном теле. Он лениво скользнул глазами по Вероникиной фигуре и скрылся в "стекляшке" рядом с газетным киоском, чтобы через пару минут появиться на пороге с баночкой пива, и зашагал к "Шевроле".
На площадь въехал темно-синий "Форд" с эмблемой местной службы такси. Вероника бросила газеты и магнитики в рюкзачок и поспешила к машине.
Водитель, коренастый круглолицый крепыш лет тридцати, оказался очень приветливым и словоохотливым. В дороге он охотно поддержал разговор о родных краях, о том, что летом месяц год кормит, о Новоминской. Увы, мамина маленькая родина действительно была почти заброшена; осталось там только несколько стариков, не желающих оставлять свой дом. По словам таксиста,