Какой-то негромкий звук в трубке – то ли новый вздох, то ли слабый смешок – заставил его замолчать.
– Мне жаль, – сказал Серегин. – Ничего личного, Егор, но… Я был бы полным дураком, если бы упустил такой шанс.
– Какой еще шанс?! – закричал Грушев, уже догадываясь, что услышит в ответ, но отказываясь поверить в это и убеждая себя, что он не так понял своего товарища, что его подозрительность была излишней и что сейчас тот все-таки скажет ему держаться и пришлет к нему спасателей.
– Шанс стать единственным владельцем нашей фирмы, – уничтожил его последнюю надежду Илья. – Ты бы на моем месте тоже не удержался.
– Что?! Илюха! – рявкнул все еще не верящий до конца в происходящее Грушев. – Я ведь выберусь отсюда! Все равно выберусь – и тогда тебе не жить!!! Ты понимаешь, что я этого так не оставлю?!
– Мне жаль, – повторил его напарник, и в трубке снова наступила тишина. Теперь уже навсегда.
Егор посмотрел на экран и в очередной раз застонал – от досады и от злости на самого себя. Телефон отключился, и сколько дальнобойщик ни нажимал на кнопку включения, не реагировал на это. Потому что в кабине уже было слишком холодно – Егор заметил бы это раньше, если бы не был так поглощен разговором с Ильей. Фура остывала гораздо быстрее, чем он думал – скорее всего, потому что печка все-таки перестала работать, окончательно сломавшись во время аварии.
Следующие несколько минут Грушев пытался «воскресить» свой мобильник. Он дышал на него, как на умирающее живое существо, он прижимал его одной стороной к щеке, закрывая другую ладонью, он засовывал его за пазуху, он пытался протянуть руку с ним как можно ближе к остывающей печке – все было бесполезно. Может быть, дело было не только в холоде, может быть, в телефоне еще и разрядился аккумулятор? Егору казалось, что когда он звонил, заряд был еще достаточно большим, но он мог и ошибаться. Да и не все ли равно теперь? Заставить мобильник снова заработать он не мог в любом случае.
Почему он не сбросил звонок Илье, когда увидел, что телефон начал набирать его номер? Почему не бросил трубку сразу же, как понял, что напарник врет, или хотя бы после того, как услышал слова «Мне жаль»? Почему потратил кучу времени на пустые угрозы, которые все равно не сможет выполнить?! Соображай он быстрее – и у него был бы шанс дозвониться спасателям! Егор выронил бесполезный мобильник и тихо заскулил. Пальцы его правой руки онемели от холода, и он почти не чувствовал их, но даже не пытался сунуть руку за пазуху или еще как-то согреть ее – все его мысли занимал теперь один-единственный вопрос: почему он сделал такую огромную глупость?!
А потом он особенно громко всхлипнул, резко вздохнул – и усилившаяся боль в сломанных ребрах отрезвила его. Молодой человек огляделся, увидел, что фары его машины погасли и вокруг теперь царит почти полная темнота, и попытался дышать медленно и неглубоко, чтобы боль не отвлекала его от попыток найти выход из ситуации. О том, что выхода из нее, скорее всего, не было, он в тот момент старался не думать.
Оставаться