В первый день с отцом Кайрусу всё время хотелось плакать – тогда на площади наказывали молодых юношей-воришек – самому старшему из них было лет шестнадцать, не больше. Те мальчишки обокрали служанку королевы Миррен Старскай, матери усопшего короля Гийера Старская. Кайрус хорошо помнил, как всем ворам за такое деяние отрубили руку, пожалев лишь самого младшего и лишив его двух пальцев с правой руки.
Именно тогда будущий палач рыдал и отказывался помогать отцу, он должен был собирать отрубленные конечности и мыть помост от крови. И его пугали ужасные проклятия и искривлённые гримасой злости лица вокруг. Отец объяснил Кайрусу, что это их предназначение и что если не будет палачей, на которых люди будут выплескивать злость, если не будет тех, кто наказывает за преступления, то мир погрузится во мрак.
Молодой король Гийер тогда лишь планировал занять место отца, его коронации ещё не было, а Фалин ещё не успел отплыть в Новые Земли. Королева Миррен, в первую очередь, – супруга, мать и женщина, страдала от сильных мигреней. Совершила ли она плохой поступок, отправив служанку за травами для себя? Было ли неправильным с её стороны дать серебряные монеты и попросить обменять их на снадобье девушку, чья жизнь заключалась в служении и помощи королеве? Было ли справедливо обокрасть молодую служанку толпе, пусть и молодых, но всё же мужчин? И следовало подумать также, что могло бы произойти, не накажи за столь хамское нападение воришек. Быть может, спустя год, а то и меньше, все, совершенно не стыдясь, обворовывали и убивали бы друг друга на глазах у прохожих, а придворные боялись бы покидать стены замка без воинов.
Кайрусу объяснили про справедливость, но куда больше про то, что у каждого есть своя цель, своя работа и свой талант. Его талант, как и у его отца, дяди, кузена и всех по мужской линии, – быть оружием для свершения правосудия.
– Нет!
Одна из осуждённых, насколько он помнил, её звали Найра, бросилась к Франку, но помощники Кайруса остановили её и вернули на место.
Палач сопроводил до виселицы осуждённого и надел на его шею петлю. Как и любой другой человек, Франк имел право исповедаться, высказаться или попросить прощения. На помост к приговорённому поднялся жрец из городского Храма, и палач терпеливо ожидал, пока служитель Богов отойдёт в сторону.
Кайрус нажал на рычаг, цепи скрипнули, и пол под Франком провалился. Ларс тем временем уже нёс отцу щипцы и небольшую жаровню, а Рисс розги.
– Осуждённый Дорр, осуждённый Илон, осуждённый Фер и осуждённый Мил, Его Величество великодушен и пожелал смягчить для вас наказание. Вас приговорили к двадцати ударам розгами каждого, а также вам и вашим отпрыскам запрещено работать в замке.
– Нет! Но я не сделал ничего плохого! Меня схватили и осудили по ошибке! – Мил и его семейство работали