– Здрасьти, Виктор Саныч! – хором пропели балерины, натолкнувшись на директора театра. Лица их разрумянились после репетиции, глаза горели.
– Здравствуйте, красавицы! Вот привел к вам симпатичного молодого человека, – Фёдор тут же покраснел до корней волос, неожиданно для самого себя смутившись под любопытными взглядами стайки девиц, – прошу любить и жаловать: капитан полиции Денисов. Он хотел с вами поговорить по поводу Насти Хохолковой. Расскажите ему все, что знаете. Поняли меня? Все, абсолютно все.
Сказано это было с таким нажимом, что девушки притихли и стали переглядываться, перестав пялиться на рослого полицейского. А Лизоблюдов, словно передав эстафету Фёдору, раскланялся с ним и с достоинством удалился неторопливым шагом хозяина положения.
Фёдор откашлялся, прочищая горло и рассматривая с высоты своего роста балетных барышень. В общем то при близком рассмотрении без роскошных сценических костюмов, без грима они выглядели совершенно обыкновенными девушками, только хрупкими и изящными, как фарфоровые куколки.
– Кто из вас был знаком с Анастасией Хохолковой? – сухим официальным тоном задал вопрос Денисов.
– Все были знакомы, – пожала узкими плечиками симпатичная брюнетка, видимо, самая смелая из всех. – Мы же работали вместе. А где она?
– А вот это я у вас хотел узнать. Она пропала пару месяцев назад.
– Как пропала? – хором заголосили барышни и начали шушукаться, перешептываться, всплескивать руками и охать.
– И Хохолкова пропала? – вычленил из хора голосов странный вопрос Фёдор и напрягся.
– А что, кто-то еще пропадал?
– Да, примерно полгода назад исчезла Марта Мацкевич, – сообщила тоненькая блондинка с большими испуганными глазами.
– Что ты глупости говоришь, Лиза! – дернула ее за рукав брюнетка и прошипела на ухо, думая, что полицейский не слышит: – молчи, дура… Никто у нас не пропадал. А Мацкевич просто уволилась по семейным обстоятельствам. У нее, кажется, мама заболела, и она была вынуждена уехать, чтобы ухаживать за ней.
Фёдор еще несколько минут поговорил, послушал юных артисток, но ничего толкового не узнал. Настя Хохолкова, по их словам, была замкнутой, необщительной, танцевала не лучше других, но очень хотела поскорее вырваться из кордебалета в солистки, поэтому пропадала в театре на репетициях и классе с утра до ночи. А потом вдруг перестала приходить на занятия. Думали заболела. Пытались ей звонить, но она не брала телефон. А потом как-то забыли про нее.
Нет, парня у нее не было, по крайней мере не в стенах театра. Но если бы был, то Настя не проводила бы столько времени у станка, торопилась бы на свидания. А она пахала, пыталась выслужиться перед начальством, мечтала поехать на гастроли в Японию. Но кто ж ее возьмет?! Среди желающих она в очереди была последней.
– Почему? –