– И сколько их было?
– Не больше двух. Второй – это вызов в отдел кадров, где возвращают тебе трудовую книжку. А с Тихоном совещания – бесконечная хохма.
С довольным видом Костя заметил:
– В нем сразу видно человека без образования.
– Свое образование он получил в местах не столь отдаленных.
– Иди ты!
– Зато в борьбе за выживание я не встречал ему равных. Закаленный мужик.
– Да, Тихон крут. Кстати, не последнее дело в бизнесе.
Игорь посмотрел в зеркало, поправил галстук и прическу.
– И все-таки не мешало бы ему хотя бы ликбез пройти, а то чувствуешь себя неловко за председателя правления холдинга.
– Так уж и неловко?
Игорь повернулся к Косте.
– А то нет! Любит он щегольнуть эрудицией. И вот вылетает из него аукцион вместо опциона или моржо вместо маржи.
– Иди ты!
– А статья договора для него звучит как упрек в его уголовном прошлом. Стоит ли удивляться, что все толковые люди незаметно отсюда линяют. Осталась одна шваль и бездарь, что в рот ему смотрит. Такие как раз для Тихона. Так-то вот, друг мой Костик. Знай, на кого работаешь.
Костя не без ехидства спросил:
– А сам чего не линяешь?
– Всему своё время, друг мой Костик. Теория вероятности предполагает достаточно длинный ряд единообразных событий, а мы с тобой где-то в середине пути. Из чего следует, что со временем и ты слиняешь.
– Ну уж нет! Дудки. При такой зарплате с одной стороны и насыщенностью рынка труда программистами с другой я слиняю не раньше, чем меня вынесут отсюда вместе со стулом и столом, в который я вцеплюсь обеими руками.
Игорь был уже готов выйти из комнаты, когда его снова удержал Костик.
– А ты всерьез говорил про аспирантуру и тысячу баксов? Неужели так дорого скосить от армии?
– Конечно, не всерьез. Это была импровизация на свободную тему. Не более того. Особенно про мимикрию. Мне даже самому понравилось. Вот что значит вдохновение. А что касается аспирантуры, то я защитился по перспективной теме… Как мне казалось. Только… Только пылится моя диссертация никому не нужная. Обидно. Она была на порядок выше любой кандидатской и стучалась в двери докторской. И я, действительно, думал развить заложенные в ней идеи. Но когда я поделился своими планами от Наполеона с руководством аспирантуры, надо мной все дружно и долго смеялись. «Старик, – сказали мне, – где мы найдем тебе оппонентов. Они все за границу слиняли. Правду сказать, мы в этой толком не разобрались». Так-то вот, мой друг Костя. И чтобы дополнить картину моего откровения, я скажу тебе больше: