– Найди, – тоном, не терпящим возражений, произнес отец Игнатий. И Вася помчался на поиски запивки.
…Когда, минут пятнадцать спустя, прислужник, неся в руке подносик, покрытый красным платом, вновь предстал перед дверями настоятельского кабинета, отец Игнатий уже успел переодеться в шерстяную черную рясу и надеть поблескивающий красными камешками протоиерейский наперсный крест. Впрочем на то, чтобы привести в порядок волосы и бороду, у него не хватило то ли времени, то ли сил… Увидев Васю, отец Игнатий нетерпеливо потянулся рукой к заветному подносику и снял плат. Под ним поблескивал позолоченный корец, до краев полный густым темным кагором, а также – небольшой никелированный чайничек. Отец Игнатий залпом осушил корец. Потом открыл крышку чайничка, пригляделся, принюхался и жадно выпил его содержимое прямо из носика. После чего подхватил с полу портфель и почти не шатаясь, направился к выходу, где его уже поджидала архиерейская «Волга».
Послушник с крестом. 1920-е гг. Худ. Михаил Нестеров
…Дорога до епархиального управления не обошлась без приключений: от выпитого кагора отца Игнатия стало клонить в сон. Почувствовав это, он прикрикнул на водителя:
– Что ты там тащишься? Нельзя, что ли, побыстрее? Ведь Владыка же ждет!
Водитель прибавил скорость… и спустя десять минут уже извлекал сомлевшего отца настоятеля из салона… а потом догонял его, чтобы вручить ему забытый на сиденье портфель.
…В небольшой комнате с низким потолком, стены которой украшали дореволюционные гравюры с изображением святых мест Палестины и Страшного Суда, за массивным письменным столом, под портретом недавно интронизированного Патриарха Алексия Второго, близоруко щурясь сквозь очки, сидел престарелый епископ Михайловский и Наволоцкий Поликарп. Увидев отца Игнатия, он с приветливой улыбкой поднялся ему навстречу…
– Благословите, Владыко! – произнес отец Игнатий и сделал попытку поклониться ему в пояс. Увы, в следующий миг он почувствовал, что теряет равновесие…
Епископ бросился к нему:
– Отец Игнатий, Вам плохо? – в его голосе слышалась неподдельная тревога.
– Что Вы, В-владыко! – поспешил успокоить его отец Игнатий, искренне недоумевая, каким образом он вдруг очутился на стуле рядом с архиерейским столом… и кто бы мог усадить его туда… неужели это сделал епископ? – Мне оч-чень даже хорошо…
– Да, я это вижу… – с горечью произнес Владыка Поликарп, морщась от густого запаха перегара, исходившего от отца протоиерея. – Позвольте полюбопытствовать, отче, как Вы до этого докатились?
– На Вашей машине, Владыко! – невпопад брякнул отец Игнатий.
– Дерзите, отче! – нахмурился епископ. – А вот мне, знаете ли, не до смеха. За полмесяца мне пять раз уполномоченный звонил. Жалуются ему на Ваше поведение.
– А что это им н-наше поведение не нравится? – искренне возмутился отец Игнатий. – Поведения мы примерного. Н-на службе у нас все чинно и благолепно.
– А после службы? – настаивал