Разыскания в области русской литературы ХХ века. От fin de siècle до Вознесенского. Том 1: Время символизма. Николай Богомолов

я.

      Буду делать это не по принципиальным соображениям, а по формальным и личным. По формальным, ибо считаю, что не в литературных нравах печатать критическую статью на художественное произведение в одном и том же номере, не прочитав критическую статью критикуемому автору (ты не дала мне права прочесть статью И.А., ибо писала: “Очень просила бы тебя, когда статью получишь, не читать ее ни Степуну, ни Ив. Ал-чу (это, пожалуй, я бы могла сделать только сама)”; по личным: ибо считаю, что в твоей статье – в ее художественной оценке романа Ив. Ал. – сквозит некоторое недоброжелательство к Ив. Ал., чего не почувствовать нельзя. Ты недовольна Ив. Ал. как человеком и политическим деятелем (это я знаю из твоих писем ко мне) и ты отразила это в своей статье. От этого шага я и хочу удержать тебя» (Т. 3. С. 305–306; письмо от 12 мая 1925).

      Эти письма заслуживают комментария с точки зрения текущего момента: действительно, приблизительно до этого времени отношения между Буниным и Мережковскими, хотя в какой-то степени глубинно неприязненные, внешне были более чем приятельскими. И та часть дневников Бунина, которая до сих пор опубликована, и письма Гиппиус к нему430 свидетельствуют не только о корректно-нейтральных отношениях, но и о внутренней дружественности, доходившей до желания проводить значительную часть года в ближайшем соседстве, предполагавшем постоянное общение и в общем дружеское расположение, насколько оно было возможно между двумя писателями, особенно писателями, принадлежащими к столь замкнутому и противоречивому кругу, как литература русской диаспоры. Но у нас нет особенных оснований не верить Гиппиус, утверждавшей, что в ее статье Бунин занимает место далеко не главное, а на самом деле речь идет о сугубо эстетических и философских проблемах. И вместе с тем ясно, что по складу ее характера и дарования такого рода проблемы никак не могли решаться внеличностно: она не могла обойтись ни без «Габи, любовь моя» и тогда неизвестного, а теперь и вовсе забытого Шарля Деренна, ни без «Митиной любви» Бунина. И в общем контексте размышлений «о любви», с точки зрения самой Гиппиус431