Разыскания в области русской литературы ХХ века. От fin de siècle до Вознесенского. Том 1: Время символизма. Николай Богомолов

говоря, это пророчество тут же и произносится, только смысл его прикровенен. Ключ к нему, как кажется, – текст пушкинской сказки, и не в одном только эпизоде превращения лебеди в прекрасную царевну, но и во всем сюжете и его ключевых элементах. Напомним, что князь Гвидон получает свои награды за спасение лебеди от злого коршуна:

      Бьется лебедь средь зыбей,

      Коршун носится над ней;

      Та бедняжка так и плещет,

      Воду вкруг мутит и хлещет…

      Тот уж когти распустил,

      Клёв кровавый навострил…

      Но как раз стрела запела,

      В шею коршуна задела –

      Коршун в море кровь пролил,

      Лук царевич опустил;

      Смотрит: коршун в море тонет

      И не птичьим криком стонет,

      Лебедь около плывет,

      Злого коршуна клюет,

      Гибель близкую торопит,

      Бьет крылом и в море топит…183

      То есть для того, чтобы царевне обрести свой истинный облик, нужно победить коршуна, а для этого получить помощь от будущего Гвидона, который еще не имеет имени (в результате этой помощи царевич претерпевает немалые лишения: «…за меня / Есть не будешь ты три дня» и только что сделанная «стрела пропала в море»; напомним к слову, что для изготовления оружия он использовал «со креста снурок шелковый»). После этого Гвидон несколько раз (тайком на купеческом корабле – еще один подтекст ивановского корабля) посещает царство отца, понимает зловещую роль теток, и они в конце получают милосердное наказание от царя Салтана.

      Мистическая Россия прямо отождествлена Ивановым с пушкинской лебедью, которая должна стать сказочной царевной, но для этого ей предстоит одолеть кровавого коршуна. Поскольку чудесный помощник тут не упомянут, то, видимо, он и не предполагается обязательным. Обязателен же «восторг напевный», то есть искусство, в которое входят и пение, и стихи «О древе кипарисном и кринице».

      И в этом смысле стихотворения Иванова продлевают, а отчасти и завершают линию, первоначально проведенную стихами Сологуба, начинающимися описанием «безумной жизни» первых пореволюционных месяцев и продолженную стихами Чулкова, очевидно исходящими из блоковских тем. И вряд ли случайно Иванов, как и Чулков, произносит заповедное имя «Россия», не рекомендуемое официальной пропагандой после появления Советского Союза184.

ПРИЛОЖЕНИЕ

СТИХОТВОРЕНИЯ Г.И. ЧУЛКОВА

* * *

О.Н. Бутомо-Названовой

      И в шуме света, в блеске бала.

      При плясках радостной толпы,

      И где-нибудь с котомкой малой,

      В пыли проторенной тропы –

      Везде ты – Русь, везде – подруга

      Мятежных далей и степей…

      Не бойся страстного недуга.

      Из чаши вольности испей –

      И поклонись святым просторам…

      И мы поклонимся тебе.

      Твоим улыбкам, песням, взорам,

      Твоей таинственной судьбе.

Декабрь.