Почти без всякой надежды я поднялся по желобу вверх и уже через три минуты, ухватив за заднюю ногу, проволок мимо приятно удивленного Шхаева годовалого поросенка с двумя картечными пробоинами за левой лопаткой.
– Э-э, – прокряхтел Шхаев, вставая и опираясь на ружье, – ты совсем больше охотник, чем я!
Для меня его похвала была больше, чем похвала. Меня похвалил сам Шхаев!
Эпизод 2 – антипартийный
По идее этот эпизод нужно было поставить номером первым, так как описываемые в нем события происходили хронологически задолго до моего знакомства со Шхаевым. Но я его сознательно поставил вторым, чтобы было понятно, с каким человеком мы имеем дело.
Москва по традиции политизированный город. Если что и происходит в стране, то именно в столице находится тот самый пруд, куда брошен камень. Все остальное – круги по воде. Чем дальше на периферию – тем слабее.
Летом 1957 года в столице была «разоблачена» фракционная антипартийная группа, которая «пыталась оказать ожесточённое сопротивление осуществлению ленинского курса, намеченного XX съездом партии». В группу входили Молотов, Каганович, Маленков, Ворошилов, Булганин, Первухин, Сабуров и примкнувший к ним Шепилов. Простые москвичи не могли оставить это событие без внимания и не отразить его в повседневной жизни.
Этим же летом Шхаева направили в командировку в Москву с каким-то заданием от завода. Шхаев наполнил портфель непонятными бумагами и приехал в Москву, имея за плечами родной аул Эльбурган и город Черкесск, в ту пору только переставший называться станицей Баталпашинской. Большой город с большой суетой не понравился Шхаеву. Ни поесть, ни попить. Вернее, и попить и поесть, но всюду сплошная давка. Грызут, запивают чуть ли не на бегу, совсем не по-человечески.
Голод не тетка. Командированный Шхаев обнаружил какую-то стекляшку с вывеской не то «Закусочная», не то «Рюмочная». Зашел, встал в длинную очередь. В очереди стал посматривать по сторонам: кто что жует. И стал размышлять, чего бы заказать посъедобнее. Очередь двигалась медленно, нудно. Шхаев поставил портфель на пол и, по мере перемещения очереди, двигал его по полу ногой. У прилавка, где раздают еду, постоянно возникала перебранка. Суровая женщина более чем плотной комплекции в вязаной кофте бесцеремонно размахивала шваброй с неряшливо закрепленной на ней волосатой тряпкой из мешковины. Иногда она проходилась шваброй по ногам посетителей, но те совершенно не обращали на нее внимания. Периодически она наклонялась, чтобы поднять с пола какую-нибудь бумажку и при этом поворачивалась к Шхаеву огромным тугим задом. С оскорбленным чувством горской гордости Шхаев отворачивался и начинал смотреть сквозь грязные стеклянные стены на бессмысленно снующих прохожих. Постепенно тетка добралась до портфеля Шхаева и полоснула по нему шваброй, намочив одну сторону совсем не чистой водой. Шхаев подхватил портфель, который из-за казенных бумаг и светлой окраски имел вид упитанного домашнего