Квадратный треугольник. Василий Колин

с несколькими товарищами, выпала честь 6 июля 1917 года охранять Ленина, когда тот, разыскиваемый контрразведкой Временного правительства, тайно прибыл на Сампсониевский проспект на совещание членов ЦК РСДРП. Завод в этот день не работал, однако почти полторы тысячи пролетариев, поделённые на боевые дружины, готовились к перевороту и под руководством большевиков изучали науку убивать. Скрывающегося партийного лидера закрыли в бывшей сторожке – бревенчатой комнатке с одним окном. Несколько вооружённых красногвардейцев караулили снаружи, а Петр Янович, сунув браунинг в карман грязных штанов, находился рядом с вождём, отдававшим из сторожки приказы соратникам.

      В дальнейшем Ильича на автомобиле перевезли в дом № 92/1, что у железнодорожного Финляндского моста на углу Сердобольской улицы. И опять старший Ягго сопровождал Ленина. Тогда он и попался несколько раз на глаза члену Петросовета Натану Калмановичу Ашкенази, который, став свидетелем инцидента с патрулём, произошедшим позднее, отметил в Ягго тупую готовность стрелять по приказу в кого угодно, хоть в родную мать.

      Чтобы собрать Центральный Комитет, Ашкенази надо было срочно попасть в Таврический дворец к секретарю ЦК Елене Дмитриевне Стасовой – только она знала местонахождение всех заговорщиков. Однако его автомобиль неоднократно задерживался заставами. По дороге через Литейный мост мимо юнкерского училища на Лесном проспекте из подворотни неожиданно вынырнули два безусых юнкера с трёхлинейками за плечами. Остановив авто, они потребовали предъявить документы – мальчишки словно играли в войну. Пропуск, выданный штабом Петроградского военного округа, как и сам автомобиль, принадлежащий директору завода «Русский Рено» французу Ванья, вопросов не вызвали, но внешность одного из большевистских подпольщиков показалась юнкерам подозрительной. Вчерашние гимназисты отступили в сторонку и начали о чём-то по-детски шептаться. В это время Петр Ягго выпрыгнул из машины, выдернул у одного из парнишек винтовку с примкнутым к ней штыком и, не давая юнкерам опомниться, хладнокровно вонзил узкое гранёное лезвие в живот одному из патрульных. Второй, пятясь от испуга, споткнулся и упал навзничь. Петр Янович, с леденящей ухмылкой следя за мучениями юноши, начал методично протыкать ему грудь и шею, говоря незлобно:

      – Уж я тебе, дурачку, сопли-то вытеру, вытеру сопли-то, вытеру.

      Затем отбросил винтовку в сторону, как ни в чём не бывало, вскочил на подножку, и беспартийный шофёр Алексей Москвитин рванул с места преступления сразу на второй скорости, оставляя позади синие клубы выхлопных газов и умирающих на безлюдной мостовой петроградских мальчиков.

      После октябрьского переворота о Петре Яновиче Ягго вспомнили – революция нуждалась в таких людях – и направили в ВЧК под крыло Артура Христиановича Артузова, громившего контрреволюцию в северных губерниях. Через руки Петра Яновича под хруст перебитых ключиц и выдернутых пыточными крючьями рёбер проследовали к праотцам многие видные и уважаемые