Я снова прокашливаюсь и отвожу взгляд. Ей следовало сделать это в ванной.
Краем глаза вижу, как Тирнан снимает блузку, складывает ее и вешает на стул. Она остается в чем-то белом. Ной подходит к девушке, но я не поворачиваюсь – вместо этого выбираю себе яблоко.
И все равно мой подбородок будто кто-то тянет невидимым крюком, заставляет опять взглянуть на нее. Несколько раз моргнув, стремительно ухожу и впиваюсь зубами в яблоко.
Чушь какая-то.
Час спустя подъезжаю к конюшне на квадроцикле, нагруженном несколькими тюками сена. Мой телефон звонит.
Выудив его, замечаю номер того же штата, откуда родом Тирнан.
– Алло? – отвечаю я. Не хочу тратить время на ерунду, но это может оказаться адвокат ее родителей, так что…
– Здравствуйте. Мистер Ван дер Берг? – говорит женщина с легким акцентом. – Меня зовут Мираи Пател. Я ассистентка миссис де Хаас.
Прижимая мобильник к уху плечом, надеваю свои рабочие перчатки.
– Как у мертвой женщины может до сих пор быть ассистентка?
Она не отвечает. Я едва не улыбаюсь, потому что с успехом проявил бестактность.
– Что вам нужно? – спрашиваю я, перетаскивая сено к стене конюшни. – У Тирнан есть телефон, если хотите поговорить с ней.
– Вообще-то, я хотела поговорить с вами.
Зачем, ради всего святого?
Мисс Пател молчит несколько секунд, потом интересуется:
– Как она?
Как она? Поэтому ты мне звонишь?
– С ней все в порядке, – кряхчу я и тяну следующий тюк с квадроцикла.
Женщина снова умолкает, тишина затягивается. Я беру сотовый в руку, готовый сбросить вызов. Мне некогда.
– Слушайте, не знаю, каким образом сказать это, чтобы избежать неловкости, – наконец произносит она, – поэтому просто скажу прямо.
Отлично. Бросив взгляд в сторону входа, вижу над бортом стойла головы Ноя и Тирнан, взбивающих сено.
– Я бы хотела, чтобы Тирнан вернулась домой, – заявляет Пател.
Тирнан вольна уехать, когда пожелает. Я не заставлял ее сюда приезжать.
И в то же время кем эта женщина себя возомнила, раз указывает мне, что делать с моей племянницей?
Мираи Пател продолжает:
– Заставить ее я не могу, и она, вероятно, разозлится на меня из-за разговора с вами, но…
– Но?
– Я беспокоюсь о ней. Она неразговорчивая. И то, как ее родители ушли из жизни, не дало Тирнан возможности разрешить проблемы в отношениях с ними. Мне хочется поддержать ее. Я боюсь, что все те чувства, которые она копит в себе, рано или поздно вырвутся на волю.
– Вырвутся на волю?
Кто эта женщина? Ей хватает надменности думать, будто я не справлюсь? Я, конечно, могу не справиться, только она этого не знает.
– Уверена, вы обратили внимание, что она тихая.
И? Если тихий ребенок – это все, с чем мне предстоит иметь дело, тогда, возможно, я обладаю