Удивительная жизнь Эрнесто Че. Жан-Мишель Генассия

ждали и все-таки удивились, Франция и Великобритания объявили Германии войну. Жесточайшее лобовое столкновение стало неизбежным. Новый Верден, или тотальное уничтожение человечества. Почти год ничего не происходило. В Алжире по-прежнему слушали новости по радио, хорошими их назвать было нельзя, но это никому не мешало работать, ходить на танцы, есть всей семьей мороженое. Людям хотелось еще хоть немного пожить спокойно, и они постепенно привыкали к «странной» войне. Некоторые предсказывали, что настоящих боевых действий не будет, все устроится путем тайных переговоров: заключили же, в конце концов, Германия и СССР пакт о ненападении.

      Кристина не теряла надежды:

      – Никто не хочет умирать за Данциг или Польшу. Еще есть шанс сохранить мир.

      Была объявлена всеобщая мобилизация. В срочном порядке сформировали 19-й армейский корпус. Мориса приписали к 1-й алжирской пехотной бригаде, одной из двух частей, которым не грозила отправка в метрополию, а позже перевели ординарцем в штаб. Только близкие знали, как ему удалось это провернуть. На сей раз он был на редкость неразговорчив и скуп на детали, – видимо, «наверху» порекомендовали держать язык за зубами.

      – Я родился под счастливой звездой, – объяснял он скептикам.

      Морис возил «своего» генерала на службу, а вечером доставлял его домой. Он утверждал, что в командном пункте царит олимпийское спокойствие. За ними (то есть за всеми нами) стоит империя, огромная французская колониальная держава с территорией в тринадцать миллионов квадратных километров, населением семьдесят миллионов человек и огромными природными богатствами. Народы империи наконец-то смогут выразить свою благодарность вечной великой Франции, которая так много для них сделала. Эта тыловая база, недоступная для хищников вроде Англии и Америки, предоставит в распоряжение министра колоний шестьсот тысяч хорошо обученных и полностью экипированных солдат.

      Служба Мориса протекала спокойно, но обязанностей в Национальном фронте у него было много, и он неустанно вторил аргументам Кристины. Нет, Морис не был уклонистом, он таким образом просто выражал свои пацифистские убеждения. Ему невероятно нравилась его работа. Он избежал печальной участи солдат трех североафриканских дивизий, выставленных на передовую и принявших на себя первый удар немцев. Французы и «туземцы» сыграли роль пушечного мяса, ритуальной жертвы.