– Иди поешь перед отъездом, а мне надо поработать. – Дмитрий включил чайник, достал тарелки и поставил их на стол. – Мария сварила суп и только что ушла. До завтра ее не будет. Знала, что в доме больная девочка, поэтому сделала тебе куриный бульон. А девочка и впрямь больная, – усмехнулся он, – но только оказалось, что больше на голову.
Придя в себя и заходя в кухню, Юля с чувством парировала:
– Не паясничайте, Дмитрий Владимирович! Кто из нас больше болен на голову, это надо еще разобраться! Что это за постоянные намеки? Девочки, подруги, невесты… То вы мною чуть ли не развлекаетесь, то за ручки-плечики держите и в глаза серьезно заглядываете. Как я все это должна понимать?
Дмитрий подошел и встал близко от нее:
– А ты что, все в этой жизни обязательно должна понимать?
– Я к вам приехала проветрить голову, – продолжала она, игнорируя его вопрос, – но пока в этом смысле нормальных перспектив не предвидится. С вашими непонятными настроениями.
– А ты расслабься, – Дмитрий провел по ее волосам и дотронулся до щеки, – сразу и в голове прояснится, и перспективы появятся.
Юля сглотнула ком, возникший от душевного волнения, которое в ней вызывало каждое прикосновение Дмитрия. Но она тут же вся подобралась и со злостью отбросила его руку. Дмитрий засмеялся, демонстрируя ей свои красивые зубы.
– Вы мне на мой вопрос не ответили. Если он вам не понятен, то я переформулирую. Какого хрена здесь происходит?
Дмитрий серьезно посмотрел Юле в лицо:
– Сейчас мне нужно настроиться на работу. Поедешь с Тимой в город, покажешься врачу. И не спорь. В моем доме со мной не спорят. По дороге с Тимой ничего не обсуждай. Вернешься – поговорим.
Дмитрий впервые рассмотрел глаза Юли, они оказались почти бирюзовыми. Солнце, пронизывающее комнату ярким светом, подсвечивало их изнутри. Это были большие, красивой формы глаза, обрамленные густыми длинными черными ресницами. То серые, то бирюзовые, переменчивые, как погода. В них было столько огня, что Юля еле сдерживалась, и языки пламени постоянно вырывались наружу. Тогда Дмитрия обдавало жаром. Он был тоже горяч и не оставался равнодушным. Где-то в районе солнечного сплетения у него возникало еле уловимое чувство, похожее на голод, и хоть Дмитрий и был сыт, но он все равно томился. Это был физический голод. И помогало его притупить только прикосновение к ней. Тогда он безотчетно тянулся к Юле. Но это чувство так отличалось от того сексуального влечения, которое он привык испытывать к женщинам, что Дмитрий не понимал, что с ним происходит. Он не узнавал себя. Раньше этот человек никогда не думал о женщинах. Он просто удовлетворял свою страсть, когда у него возникало желание, а поскольку секс он любил, ему приходилось помногу кормить своего зверя. Да, это было часто, но как-то буднично. Как прием лекарств по расписанию. Сейчас, глядя на Юлю, он даже не осознавал до конца, что хочет ее. Дмитрий все еще не мог в это поверить. Он испытывал потребность иного рода, едва ощутимую и такую противоречивую. Смотреть на нее, исследовать