– Пошли, – повторил Мишка. – Я тебе сейчас расскажу, каких девчонок снял, умрешь от зависти!
– Никаких не снял, они все тебя отшили! – Уверенно заявил я, не понимая, откуда мне это известно и почему я так в этом уверен. – Никаких не снял! – Я довольно засмеялся, изобличая Мишкино хвастовство, и принялся рассказывать Мишке о его конфузе, как будто сам был всему свидетель. После еще нескольких безуспешных попыток вранья, Мишка перестал передо мной хвастаться, да и другие, наслышавшись о моих новых способностях частенько помалкивали в моем присутствии, опасаясь конфуза. На все расспросы, я только пожимал плечами, отвечая, что и сам не понимаю, как у меня это происходит, припоминая обрыв берега и удар по голове.
А когда мои новые способности списали на счет удивительной грозы, я не возражал, памятуя наставление Профессора: «Иногда следует и промолчать!..»
Времена года
Наступила весна. Еще вьюга лизала своим злым белым языком землю, наметая мокрый тяжелый снег, а холод сковывал ее ледяным панцирем, мешавшим вздохнуть полной грудью, но солнце уже спешило своими теплыми лучами растопить его оковы и выпустить наружу теплое парное дыхание просыпающейся от спячки почвы, налитой целебными соками новой жизни. Все кругом пробуждалось: и небо, лазурное, будто вымытое и чистое после серой холодной зимы; и деревья, распрямляющие свои ветки от тяжелого колючего снега; и трава, пробивающаяся сквозь пожухлые остатки прошлогодней ветоши тонкими иглами нарождающейся новой зелени; и птицы, приветствующие первое весеннее тепло звонким гомоном слетающихся стай. Все тянется к солнцу и теплу в предчувствии чего-то нового, необыкновенного и радостного. Солнце день ото дня пригревает все сильнее и теплее, и в воздухе чувствуется та упоительная легкость и прозрачность, которая бывает только ранней весной, когда талая вода наполняет его своим чудесным ароматом и свежестью, сочась под ногами тонкими струйками первых ручейков и чуть слышно журча в проталинках свою нежную мелодию.
Это удивительная пора! Еще вчера лес стоял в глубокой дреме, поля лежали в белесой неподвижности, накрытые белым снежным саваном, и спали тяжелым зимним сном, а теперь – все задышало, пробудилось и зашевелилось, устремляясь навстречу долгожданной весне. Радостно, весело, славно!
И душа словно ожила от ледяной зимней стужи, отогревшись теплом пробуждающейся природы, и оттаяла, наполняясь хрупкой нежностью и добротой нарождающейся красоты.
День стал длиннее, хотя ночи еще долгие и прохладные. Но даже в них чувствуется весна: уже нет тех колких холодов, что пронизывают до самых костей, а в опускающейся ночи той непроглядной темноты, которая бывает только зимой. Все меняет свой цвет, и чернота окрашивается фиолетовой дымкой, присущей летней поре, а день становится голубовато-золотистым от небесной бирюзы, сияющей в солнечных лучах. Все жаждет тепла и света, и первой омывающей грозы, после которой все очистится, раскроется, расцветет и вспыхнет буйным цветом красок,