«Я невыносимо скучала по Няне, – вспоминала Агата Кристи, – и каждый божий день посылала ей короткие, со строчками, бегущими вкривь и вкось, и кучей ошибок письма». Портрет няни, написанный в те годы, когда та еще работала в семье Миллеров, до конца жизни висел в доме писательницы в Девоне.
Всю жизнь я тщательно следила за тем, чтобы не кидаться на детей с непрошеными поцелуями. Бедные малютки, ведь они совершенно беззащитны.
Агата Кристи говорила, что со слугами ее связывали гораздо более близкие отношения, чем с друзьями родителей.
«Если бы я вдруг оказалась теперешним ребенком, – писала она в автобиографии, – то, может быть, сильнее всего тосковала бы по слугам. В каждодневную жизнь ребенка они вносили, конечно, самые яркие и сочные краски. Няни поставляли общеизвестные истины, слуги – драматические коллизии и все прочие виды необязательных, но очень интересных жизненных познаний. Далекие от угодничества, они зачастую становились деспотами. Слуги знали свое место, как тогда говорили, но осознание своего места обозначало не подхалимство, а гордость, гордость профессионалов».
Она всегда с нежностью вспоминала и стокилограммовую кухарку Джейн, прослужившую у них сорок лет и каждый день готовившую к обеду «пять различных блюд на семь или восемь персон», и многочисленных горничных, и конечно няню. При этом нельзя сказать, что Миллеры были так уж богаты. Просто в то время труд прислуги стоил недорого, и любая приличная семья могла позволить себе хотя бы одну служанку. «Наличие слуг не являлось признаком особой роскоши, – вспоминала Агата Кристи, – отнюдь не только богатые люди могли позволить себе это удовольствие. Единственное различие состояло в том, что богатые могли позволить себе иметь больше прислуги. Они нанимали камердинеров, лакеев, экономок, главную горничную, помощниц горничных, помощниц кухарки и т. д.»
Страшно подумать, как мало ты иногда знаешь о человеке, с которым столько лет прожил под одной крышей.
В детстве Агата Кристи придумывала себе воображаемых друзей.
Видимо, потому что реальных у нее не было. Брат и сестра были намного старше, а кроме семьи и прислуги, она почти ни с кем не общалась. И даже домашние животные у нее появились далеко не сразу. А с куклами ей играть было не особо интересно. Зато у нее было очень богатое воображение, способное заменить буквально все на свете.
«Больше всего я любила превращаться в кого-нибудь, – вспоминала она. – Сколько себя помню, в моем воображении существовал целый набор разных придуманных мною друзей. Первая компания, о которой я ничего не помню, кроме названия, – это Котята. Кто были Котята, не знаю, – не знаю также, была ли я одним из них, – помню только их имена: Кловер, Блэки и еще трое. Их маму звали миссис Бенсон».
К Котятам Агата стала охладевать, когда выяснила, что об ее игре знают няня и горничная. Почему-то это для нее стало «страшным ударом», и с тех пор она стала скрытничать