«Смерть Людовика нужна, чтобы жила Республика… Долг перед Отечеством и ненависть к тиранам коренятся в сердце каждого честного человека и должны брать верх над человеколюбием.
Слушайте мой проект декларации прав…
Люди всех стран суть граждане одного и того же государства, обязаны помогать друг другу, а монархи, аристократы, тираны, каковы бы они не были – рабы, бунтующие против народа…
Аристократов – на фонари!
Мы утвердим «Декларацию прав человека и гражданина»…
Мгновения сменяют друг друга и Робеспьер уже в следующем дне. Опять – после введения закона о конфискации имущества казнённых – речь произносит.
«Жирондисты пали. Настала эпоха террора.
Я руковожу Комитетом Общественного Спасения…
Каждый обвиняемый, противящийся судьям, лишается слова. Во главу человеческих обязанностей я ставлю ненависть к неверию и тирании, наказание изменников и тиранов, помощь несчастным…
Каждый гражданин должен донести на заговорщика и арестовать его… Судопроизводство упрощаю, наказание – смерть…
За семь недель в Париже казнено только тысяча триста шестьдесят шесть человек…
Надо больше… Всех подозрительных… Всех!
Чем больше врагов я принесу в жертву «богине Свободы» тем мощнее сам становлюсь…
Я… Смерть…
Кровь… Она так быстро густеет и, теряя солнца блики, тускнеет… Надо ещё и ещё…»
В новом дне Робеспьер уже выглядит мудрее и призывает всех задуматься: не пора ли остановить поток крови…
Намекает, что инициатор сей революции хочет, требуя говорить о свободе, добиться тайной власти.
«Разумом – не сердцем – я начинаю сомневаться в реальности той Республики добродетели, которую намеревался создать»….
«Я разоблачу перед вами злоупотребления, ведущие отечество к погибели. Я меняю путь…
Сейчас указываю я, а не мне… Теперь я властвую над всем и всеми… Таинственного заговорщика я УНИЧТОЖУ!!!»
Финансист, словно прочитав его мысли, взрывается криком.
– Что-о-о!?Ты вырываешься из подчинения! Деньги дали тебе для чёткого исполнения задач.
Нам не нужна твоя самодеятельность. Перестань голосить о своих личных идеях!
Решил бунтовать? Помни о чём договорились!
Робеспьер, услышав угрозу, высокомерно ухмыляется и уверенно перебивает кричащего.
– Я прекрасно помню все твои приказания… Как мы убили двух наших гвардейцев и трупы отнесли их товарищам, чтобы взорвать их эмоции.
К тюрьме мы притащили дочь офицера Бастилии, чтобы выманить его. Когда тот бросился ей на помощь, мы его тоже убили.
Приняли закон о конфискации имущества отправленных на гильотину