Мне больно, но почему я не проронила ни одной слезинки?
Однако в тот момент, когда гроб начали опускать под землю, я не выдержала и заплакала. Я терпела так долго, что слезы мои вырвались сами и потом все никак не заканчивались. Они лились потоком.
Откуда во мне столько слез?
И вдруг, вместе со мной заплакали и небеса. Все кто пришел проститься с моей мамой, не хотели промокнуть, поэтому поспешили уйти с кладбища. Но я не могла. Я просто стояла, и смотрела, как друзья папы опускают гроб с моей матерью в темноту, и никакая сила не могла оттащить меня от могилы.
– Теперь, маленькая несостоявшаяся леди, – сказал отец, почесав щетину, – у нас только один выход – бросить наши кости к порогу работного дома. Перспективы не радужные, но там хоть кормят. С голоду как говориться, не пропадем.
Отец отпустил мою руку и, сгорбившись от холода, направился за остальными. Ветер сдувал в сторону его тощую угловатую фигуру в коричневом засаленном пальто и дергал за волосы. Мужчина лишь что-то недовольно бубнил, бросая в небеса резкий взгляд, точно это они были во всем виноваты, виноваты в нашей бедности и в смерти мамы.
– Я не пойду в работный дом, – сказала я. Слова застряли у меня в горле, но отец их услышал. – Туда нельзя. Там страшно.
Я знала, что такое работный дом. Это ужасное место. Оно находится на холме и окружено лесом. Туда люди попадают от голода. Им нечего есть, и они идут в работный дом. Там, за его сырыми холодными стенами, дети работают наравне с взрослыми и писаются от холода. А еще, детей там бьют. Я слышала об этом.
– Выбора нет, Гвендолин. – Отец остановился и обернулся ко мне. Я видела, что он пошатывался. Наверное, он всю ночь пил и все еще был пьян. Наверное, он даже не понял, что произошло. Я боялась его. Боялась и очень любила. Он – единственное, что осталось в моей жизни. – Лишь благодаря твоей больной матери, Гвен, мы все эти годы платили одну треть. Мягкое сердце мистера Гаррисона сжалилось над больной Маргарет, но теперь, когда твоя мать померла, он с легкостью вышвырнет нас на улицу. Вот увидишь. Денег у нас нет, а унижаться и просить подачек, я не хочу! Я не такой человек. А доброй памятью о твоей матери, этот ублюдок, вряд ли возьмет плату. Идем, Гвендолин.
Я заплакала еще сильнее. Отец подошел ко мне и развернул меня от могилы. Ветер стал сильнее хлестать меня по лицу и не давал вдохнуть. Куда бы я ни повернулась, он бросался с той же стороны.
Дурацкий ветер!
– Почему мама умерла? – спросила я, подняв взгляд на отца. Отец был зол на все вокруг, но увидев мои слезы, он вдруг успокоился. Отец меня очень любил, потому что я – единственное, что осталось в его жизни. Так же как и он в моей. – Почему это случилось именно с нами? Почему ни с кем-то другим?
Отец