– А как пицца может погубить душу? – удивился Корнелий.
– С этим сложно, – согласился Мурмур. – Но в пост, чувак, – оно запросто. Вегетарианец всегда заказывал «Не убий» – особую лепешку с овощами и соевым сыром. Бес извёлся, пытаясь развести «объект» оскоромиться – без толку. Один раз для профилактики яду сыпанул. Тот траванулся, выздоровел – и опять соевый сыр жрёт. У демона в мозгах от перенапряжения что-то лопнуло, отказался от миссии – а это ж наказание, срок сразу. Встречал я его потом на каторге, близ этажа восемнадцать «бэ»: считай, нет больше парня. Совсем бедняга докатился, по ночам монстра в шкафу в детских спаленках изображает.
– Благодарю за оптимизм, – кисло сказал Этельвульф.
Официантка, шурша рясой, принесла заказ на деревянной дощечке. Тушёный цыпленок был прибит к дереву гвоздями (прозрачный намёк на распятие), сбоку дымился картофель. Запах «ангел» издавал восхитительный, и чёрт ощутил, что проголодался. Он отрезал себе кусок, наколол на вилку-трезубец и разжевал. Да, шеф-повар тут гений. Говорят, раньше работал в отделе чревоугодия и кучу народу отправил на муки в Ад: вот, безусловно, хитрая задумка… человек без задних мыслей приходит в авторский ресторан, наслаждается там отлично приготовленным блюдом, чревоугодничая, – и не в курсе, что сие действо есть смертный грех. Иногда Этельвульф всерьёз задумывался, есть ли в Раю кто-нибудь вообще? Или там, офигев от одиночества, летают лишь стаи белых голубей…
– Хочешь? – он пододвинул «ангела» в сторону Мурмура.
– Не, чувак, спасибки, – ответил тот, копаясь в недрах айфона. – Не, ну ты сечёшь? Монстром в шкафу пугать трёхлеток. Да, как бы и с тобой такого не приключилось.
– Спасибо, – улыбнулся Корнелий, показав зубы с застрявшей курицей. – Ты очень мил.
Мурмур залпом осушил бокал пива.
– Мужик, ну с этим ващет надо чота делать, – развивал он активность. – Ты пробовал ну… как-то взбесить его? Скажем, типа… у попа этого есть домашние животные?
– Имеются, – подтвердил бес, расправляясь с «ангелом». – Нехарактерные такие даже… знаешь, сперва, получив задание, пока я ближе с ним не познакомился, радовался – вижу, собачка у него на квартире живёт, чихуахуа. Ну, думаю, дело в шляпе – мелких карманных псин только изощрённые мужеложцы держат да девицы гламурные а-ля Пэрис Хилтон. Конечно, немного напрягло, что собачку зовут Серапион, но… ну, в общем, оказалось, фигня. Чихуахуа лишь досталась ему в наследство от почившей в бозе чокнутой старушки-соседки. Так что надежда на мужеложество не оправдалась.
– Убей собачку, – бестрепетно предложил Мурмур. – Поп будет психовать. Прикинь, приходит он после молитвы, такой весь одухотворённый. Включает свет, а там – оба! – чихуахуа, распотрошённая в центре пентаграммы. И стены все в кровище… у двери огромные алые