Потом произошло нечто удивительное: в голову пришла мысль, которая показалась мне замечательной идеей для книги, просто гениальной идеей. Она возникла почти полностью сформировавшейся. Я встал и записал все, что, на мой взгляд, к этому относилось, и снова лег в кровать. У меня появились еще идеи. Я снова встал. Потом вернулся в кровать. Затем у меня еще возникли идеи, но мне не хотелось беспокоить свою подружку, поэтому я записывал их в темноте на бумаге, которую не видел, надеясь на то, что утром смогу прочитать написанное.
Как ни странно, это событие имело почти божественный смысл. Внезапно разрушающее меня беспокойство улетучилось. У меня был проект, и мне было на чем сосредоточить свои мысли. В течение четырех месяцев я усердно писал. У меня появились «нормальные» чувства и реакции. Моя подружка рассталась со мной. Я понимал, что это к лучшему, и воспринял это «нормально». «Нормальные» мысли и чувства – какая радость! Я осознавал, что мое нынешнее состояние было счастьем. Я начал грезить наяву, видеть свое имя в окружении света. Я не помню, грезил ли я когда-нибудь раньше. После еще двух кратковременных попыток пребывания в мире продаж мне наконец улыбнулась удача. Мне предложили выполнять регулярные заказы для одного издательского дома…
Я не смог бы написать это эссе, если бы не поставил в его центр свой затяжной нервный срыв. Он является тем, о чем я не способен был говорить все эти годы, и я благодарен за предоставленную мне возможность. Разумеется, многие люди страдают теми или иными расстройствами, и нервный срыв избавил меня от того, что выпало на долю других: например, я ни разу не лежал в больнице. Я знаю, что мой опыт не является чем-то уникальным. Однако для меня он уникален. И что самое ужасное, я был абсолютно уверен в том, что увяз в этом состоянии. У меня было мало оснований думать иначе, поскольку я чувствовал себя подобным образом на протяжении почти двенадцати лет. Кроме того, ужасно было еще и то, что я не являлся хозяином собственного разума, и за все это время ко мне в голову не пришла ни одна сколько-нибудь заурядная мысль. Я почти никому не доверял и жил двойной жизнью: одна продолжалась изо дня в день и была заполнена работой, друзьями и подружками, а другая, сокровенная, делала первую жизнь ненужной.
Пытался ли я действительно покончить жизнь самоубийством? Нет. Когда я ощущал эту потребность в какие-то мгновения, это были лишь движения разума, ищущего простейший выход, а не конкретный план самоликвидации. В конце концов, моя жизненная сила, соединенная с любопытством, оказалась достаточно устойчивой для того, чтобы я остался жить.
Моя книга стоит сейчас на втором месте, ведь у меня в разработке есть еще другие проекты. Несмотря на серьезность этого эссе – или, возможно, в связи с этим, – у меня возникает ощущение, что мое будущее может быть связано с написанием комедий