Полные раны загруженных рек,
Плотно плотины прервали вам бег,
Слышится шум машин ритмичных.
Запах известки сквозь запах серы —
Вместо покинутых рощ и трав.
Мирно вбирается яд отрав,
Ясны и просты колес размеры.[33]
В середине 1870-х дошел черед и до имения Кушелева-Безбородко. Усадебному дому пришлось соседствовать с пивоваренным заводом и бумагопрядильной фабрикой. А в 1876 году в глубине парка на берегу пруда было заложено первое здание канатной фабрики. Надо сказать, что один из ее владельцев – Ц. Кавос – был известным архитектором, поэтому, естественно, сам проектировал фабричные здания. Производственные постройки – канатный цех, смольня, склады, котельная с дымовой трубой – расположились на берегу пруда, а невдалеке построили деревянные дома рабочих. Улицы Енисейской (ныне улица Жукова) еще не существовало – ее проложили только в 1914 году, окончательно отделив фабричный участок от парка.
История фабрики тесно связана с семьей Бенуа. Мэтью Эдвардс – громадного роста типичнейший «бритт» – обучал в 1874 году Камиллу, старшую дочь архитектора Николая Бенуа, английскому языку – и влюбился. Он явно был ей «не пара». Но происходил Мэтью из уважаемой семьи и завоевал любовь всех Бенуа своим добродушным нравом. В гувернеры он попал случайно и сразу же после женитьбы занялся «делом». Александр Николаевич Бенуа вспоминает: «Сначала он подбил мою мать и ее брата, моего дядю, богача Сезара Кавоса построить завод, которого он и стал управляющим, но затем он этот завод у них выкупил, скупил и все земли вокруг, приобрел и многие другие предприятия и кончил Матвей Яковлевич богатым и притом необычайно уважаемым человеком».[34] С легкой иронией, но и с большой любовью, Александр Бенуа описывает своего нового родственника: как тот вел долгие переговоры с бородатыми купцами за бесчисленными стаканами чая, как быстро выучился бегло говорить по-русски, оставаясь в остальном «типичным бриттом».
Канатная фабрика Эдвардса и Кавоса
Эдвардсы построили рядом с фабрикой собственный двухэтажный дом, который «…поражал беспорядком и уютом одновременно… Одно то, что кошки и собаки как-то распоряжались домом на равных правах с хозяевами…».
Зимой на самом берегу ближайшего к дому Эдвардсов пруда строилась деревянная гора. Скатывались уже по льду. Катанье при луне на салазках, в доме ярко пылает камин… Типично английский уклад жизни. Иногда Мэттью Эдвардс – легко, несмотря на свои внушительные габариты – танцевал джигу. А Камилла Бенуа, в которой текла французская и итальянская кровь, освоила тайны английской кухни – пудинги и ростбифы. К художественному творчеству той семьи, куда он волею случая попал, Мэтью относился равнодушно: в театр и на выставки ездил только, если его туда насильно тащили. Больше всего любил