– Я боюсь за тебя, – призналась Кончита.
– Мне нагадали, что я умру в глубокой старости и за тысячи миль от своей родины. А я еще не стара, да и родина – вот она, – Анита топнула ногой по густому покрову дорожной пыли.
Вечером разыграли все как по нотам. Анита наврала Алексу, что Кончита еще не оправилась от душевного потрясения и боится спать одна. Он флегматично кивнул и остался ночевать вдвоем с Вероникой. Была бы Анита поревнивее, ее фантазия нарисовала бы сцены пошлого мезальянса… хотя вообразить себе Веронику в любовницах у Максимова было смешно.
Время тянулось медленно, напряжение росло, и Анита едва дождалась, пока дзенькнет установленный на двадцать минут одиннадцатого умный хронометр. Она была уже одета и готова к вылазке. Кончита, несмотря на боязнь ходить по темноте, вызвалась сопроводить ее.
– Хоть половину пути, а? И пистолет возьми, пригодится.
От сопровождения Анита отказалась, равно как и от раритетного пистоля, чьи боевые кондиции, как показала практика, оставляли желать лучшего. Настрого запретила Кончите высовываться из дома, взяла с собой только кожаные ножны с острым ножом, которые пристроила на пояске плотно сидящего английского платья, – и шагнула в потемки.
Воинственный пыл улетучился довольно скоро. Чем ближе она подходила к берегу, тем отчетливее сознавала, что поступила глупо. Расправиться с ней сейчас – проще пареной репы. Вокруг – никого, пустынный берег дышит злом. Налитое чернотой небо, никакого света, кроме тусклого мерцания звезд в прорехах туч. Разве заметишь что-нибудь? А враги где-то поблизости… Им и шуметь не нужно – подкрадутся, тюкнут по голове и сбросят тело в воду.
Остановилась, прикинула: не разумнее ли, пока не поздно, повернуть назад? Постояла чуть-чуть и возобновила свой рискованный поход. Прийти к Кончите с видом побитой собаки, протявкать униженно, не обессудь, мол, не смогла себя пересилить, страх одолел… Фу! Анита ненавидела позориться. Когда-то она соединила для себя две русские поговорки и сделала их жизненным кредо: взялся за гуж – полезай в кузов.
Поправив на поясе ножны, стала спускаться по камням к пещере. Из обвислых, как коровье вымя, облаков, закапал дождь. Ступни скользили, приходилось цепляться за длинные стебли, оплетшие склон. Стебли немилосердно резали пальцы.
Анита оказалась на уровне мрачного зева пещеры. Передохнула, положила руку на рукоять ножа и нырнула в еще более плотную тьму. Надеялась, что ее уже ждут и гостеприимно зажгут свечи.