– Не растягиваемся! Скоро будем дома! – гаркнул он и ускорил шаг.
На станции их встретили пустой перрон и уходящие к горизонту рельсы. Командиры растерянно переглянулись. Рядовые зашептались. Ребята устали, хотели есть и спать. Недовольный ропот быстро нарастал, переходя в нелицеприятные выкрики и требования объяснений. Но что могли им ответить капитаны, сами пребывающие в неведении? Кротов хотел уже достать пистолет и выстрелить в воздух для острастки разошедшихся солдат, как вдалеке раздался шум приближающегося поезда. Рядовые разом притихли, надеясь, что командиры не упомянут в отчёте об их маленьком бунте.
Вскоре поезд подъехал к перрону и остановился. Железнодорожный состав оказался коротким – локомотив и три вагона. Почти синхронно открылись двери первых двух вагонов, и из них выпрыгнуло три десятка человек в странной военной форме без знаков отличия. На лицах противогазы, в руках воронёные ППШ. Некоторые из них с трудом удерживали на поводках злобно скалящихся чёрных овчарок. Автоматчики мигом обступили опешивших солдат и без объяснений начали грубо подталкивать их к последнему вагону.
«Кто это? Немцы? В тылу?» – оторопел Кротов. – «Нет, вроде свои».
– Товарищи, объясните, что здесь происходит? – попросил он, пытаясь рассмотреть выражения глаз за мутными линзами очков противогазов, и тут же получил болезненный тычок стволом автомата под рёбра. Кто-то сдёрнул с него кобуру. Залаяли собаки.
Капитан Фролов, раньше других сообразил, что никакой недели отпуска им не светит, и вообще больше ничего не светит.
– Вот ведь твари! – с болью и обидой крикнул он, резко оттолкнув вцепившегося в его плечо автоматчика.
Вырвавшись из окружения, он спрыгнул с перрона и побежал в сторону леса. Радостно зарычав, чёрным ураганом сорвался с поводка одержимый жаждой крови матёрый пёс – мохнатая машина смерти. Хлопки выстрелов спугнули с ближайших деревьев ещё не проснувшихся ворон, которые недовольно каркая, чёрной волной взметнулись в небо. Филатов продолжал бежать. Раздался ещё один выстрел, но уже со стороны леса. Кротов видел фейерверки алых брызг, разлетающихся ярким бисером от худощавой груди бедолаги. Споткнувшись, капитан упал лицом в грязь и замер. Подоспевшая овчарка трепала уже бездыханное тело. На какой-то миг всё замерло. Поднялись стволы автоматов, нацелившись на остолбеневших солдат.
Застращанные рядовые не стали следовать печальному примеру своего сослуживца и молча, полезли в вагон. Двое с противогазами спустились с перрона к трупу.
Кротов последним забрался в тёмное нутро железного червя. Окна в вагоне были закрашены толстым слоем краски. Лавок не было, и поникшим солдатам пришлось располагаться прямо на полу. Перед тем, как