– Обязательно поговорю, – пообещал Сергей, – всенепременно, уважаемая Татьяна Даниловна.
– Ещё вопросы?
– Пока их нет, вы свободны, как вольный ветер, но только в пределах столицы. И позовите, прошу вас, Надежду Гущину.
– До свидания, господин капитан, – с иронией произнесла Власова, – надеюсь, я вам в чём-то помогла.
Горничная Надежда Ивановна Гущина был чем-то напугана, на вопросы Рубцова отвечала односложно и отрицательно по принципу «не была, не состояла, не участвовала». Она, как и Егоров с Власовой, ночью и ранним утром крепко спала, проснулась от возгласов на дворе и тут же выбежала из флигеля вместе с Татьяной Даниловной. О себе Гущина, женщина худая с вытянутым бледным лицом, сообщила, что родилась пятьдесят семь лет назад, жила в селе Сотниково, в дореформенные царские времена принадлежавшем предкам нынешних хозяев, а после сноса последнего и возведения на его месте дачного посёлка переехала с родителями в «хрущёвку» по соседству.
– А после школы я закончила строительное ПТУ и работала маляром-штукатуром, участвовала в ремонте коттеджей в посёлке, там при Советской власти обитали люди небедные, из торговли и из Москонцерта, – рассказывала монотонным голосом Надежда Ивановна, – потом ещё кооператоры подтянулись, а уж позднее бизнесмены и банкиры, покраска-побелка, внутренняя отделка всем нужна, ведь так? Они-то меня Ухломскому и рекомендовали.
– То есть вы местная, про всех и про всё здесь знаете, – констатировал Рубцов.
– Да уж, от родителей покойных много чего наслушалась, а они от своих дедушек и бабушек. И вот что я вам скажу, гражданин начальник, не человеческая сила поразила бедного Вадима Олеговича, – эту фразу Гущина произнесла шепотом, нервно поёжившись.
– Инопланетяне, что ли? – рассмеялся капитан.
– Не инопланетяне, а мертвяки с сельского кладбища, – убеждённо заявила горничная. И потом добавила:
– А за что он пострадал, за чьи грехи, вы меня и не спрашивайте, всё равно ничего не скажу, от нечистого лучше подальше держаться. Позволите мне идти?
–Да, конечно, – ответил Сергей, – большое спасибо за информацию.
3
Через полчаса Рубцов с Назаровым уединились всё в той же столовой и обменялись впечатлениями о допрошенных и полученных от них сведениях. По словам старший следователя, и тридцатилетний Максим, и двадцатисемилетний Михаил выглядели шокированными и подавленными страшной гибелью своего отца. Оба брата до сих пор не были женаты, их мать скончалась девятью годами ранее от двустороннего воспаления лёгких. Максим вообще заявил с тоской, что без Вадима Олеговича всё развалится, только он своей энергией и знаниями держал банк на плаву. Врагов, по мнению братьев, у покойного не было,