Не так давно я пригласил его помогать мне в алтаре. И ничуть об этом не жалею. Теперь мои «мироносицы» притихли и ведут себя словно мыши. Главное, он им самим нравится: наконец-то, говорят, в алтаре появился мужчина. «Страсть какой строгий. А нам это нравится. Мужик, он и должен быть о какой! Кулак, а не мужик, не то что некоторые». При этом явно намекая на батюшку.
– Мы тоже в свое время заходились по этой Анджеле Дэвис. Помнишь ее курчавую негритянскую головку?
– А то ж. Кто же ее не помнит? – пожал плечами Володя. – Мы тогда ей всем классом письмо писали, в едином порыве требуя: «Свободу Анджеле Дэвис». Гарик, наверное, тоже ей письма писал и так увлекся, что никак с тех пор не угомонится.
Интересно, куда девались те письма от наших детей в США? Ведь каждый класс их строчил. И везде требование, как сейчас помню: прекратите преследовать несчастных негров! Негр тоже человек!
– Не знаю, сожгли или сдали в макулатуру в обмен на «Трех мушкетеров».
Анджела Дэвис – ладно, она уже в прошлом. Зато этой ночью мне еще один негр приснился.
И всё-всё про поведение американского президента ночью в моем сне я, ничего не утаивая, рассказал Владимиру. И про то, как он улыбался во время нашего с ним разговора, и о том, как оговорил потом меня перед отечественным руководством.
– Главное, клеветал на меня чисто по-русски, безо всякого акцента. Как мы с тобой говорим, вот так и врал.
Я ожидал, что Володя станет смеяться, но он слушал не перебивая. Видимо, мой рассказ заинтересовал его по-настоящему. Словно он уже имел об американце свое сложившееся мнение, но для полноты картины не хватало каких-то мелких незначительных штрихов. Услышал о моем сне – и все, портрет нарисовался.
– А ты ждал от них чего-то другого? – с горечью в голосе пророкотал бывший водитель автобуса. – Бесы, бесы они, эти американцы! И главный их самый что ни на есть бес. Ты вспомни, как он давал присягу. В первый раз это было или во второй, уже не помню. Ему на Библии нужно поклясться, а он не может. К Библии руку приложить не может – обжигает его святая книга. Пришлось перчатки надевать, только в них и получилось. Гарик вон про Анджелу спел, а я вспоминаю, как мы в автобусном парке радовались с мужиками этому Обаме. Подумать только, ведь это «наш», социально близкий, к власти пришел. Потомок угнетаемых негров, плоть от плоти. Теперь точно задружимся. Все, долой напряжение в отношениях и гонку вооружений! А он хуже любого капиталиста! – этой фразой из нашего недавнего советского прошлого Владимир закончил свою возмущенную тираду.
– Не переживай ты так, Володь, это я вообще-то тебе свой сон рассказал. Наяву ничего такого не было. Сам подумай, кто Обама и кто я. Думал, ты улыбнешься, а ты, погляжу, наоборот, расстраиваешься.
– Да надоели они уже, эти американцы! Даже ночью во сне нет от них покоя, – наконец улыбнулся алтарник. – Надеюсь, больше он тебя уже не потревожит.
– Володя,