сезона от состава «Спартака» в его прежнем виде, по существу, мало что осталось. Из ветеранов были лишь вратарь Прохоров (да и тот, как известно, собирался в киевское «Динамо»), Евгений Ловчев и Михаил Булгаков. Следовательно, нам предстояло в предельно сжатые сроки укомплектовать команду и подготовить ее к состязанию, которое, мы знали, будет очень трудным…»468. Головной боли добавляло и то, что полноценной работы с резервом в ходе сезоне обеспечить было невозможно: «…Дублирующий состав команде первой лиги не положен, так что мы не в состоянии были проверить в деле того или иного новобранца. Более того, случалось, что с трудом наскребали людей для полноценной двусторонней тренировочной игры. А календарные матчи, яростные, бескомпромиссные, с полной отдачей сил, проходили примерно через три дня на четвертый…»469.

      Бесков присматривался к имеющимся в его распоряжении игрокам: «Мы ежедневно проводили двухразовые тренировки, а иногда – трехразовые. Много времени уделяли технике, всем ее элементам. Я внимательно смотрел, как переносят игроки большие нагрузки, каковы степень и качество их отдачи команде. Откровенно говоря, не все оправдали наши надежды. В команде остались лишь те игроки, которые соответствовали избранной модели игры…»470.

      Добавим – те, кто, прежде всего, этого по-настоящему хотел. Именно этого желания, горящих глаз игроков не хватало «Спартаку» в роковом 1976 году. В феврале 1977 года в журнале «Физкультура и спорт» был опубликован памятный болельщикам исповедальный монолог Евгения Ловчева, в котором, говоря о проблемах команды, он среди прочего сетовал на безволие многих своих молодых партнеров: «…С нашей спартаковской молодежью всегда держусь дружелюбно, готов в любую минуту каждому помочь, а если вижу, что молодой игрок, как Мурашкинцев, например, самозабвенно предан футболу, то рад без устали расхваливать его достоинства и как капитан настаивать на включении его в основной состав. Но в то же время я и не могу молчать, когда на тренировках и в игре слежу за вялыми, безвольными действиями некоторых наших молодых игроков. Не понимаю, откуда у них, двадцатилетних, полных сил и здоровья, такая пассивность, такое безразличие к футболу, к своей собственной футбольной судьбе? Иной раз не удержишься, скажешь в сердцах: «Будь я тренером, многих бы из вас выгнал из команды!»…»471.

      Говорят, невозможно научить, можно только научиться. И Бесков, конечно, как никто мог в этом помочь. Это подкупало. Отношение к новому старшему тренеру тех, кто действительно хотел играть в новом, рождающемся на глазах «Спартаке», очень эмоционально выразил один из тех, кто действительно горел на поле, кто не мыслил себя без футбола, Вагиз Хидиятуллин: «В начале пути мы Бескова боготворили…»472.

      «КОМАНДА ПОРАЗИЛА СВОЕЙ ИГРОЙ…»

      «Спартак» предстал перед болельщиками уже 20 января, всего через неделю после газетного сообщения о назначении Бескова старшим тренером команды. Понятно, что времени даже толком познакомиться