Уже много раз двое фиванцев, Паламон и Архита, сходились в единоборстве; они исполосовали и искололи друг друга, и оба лишились коней. Не было в Греции свирепее тигрицы, у которой гиена утащила детеныша, нежели атаковавший своего ворога Архита. Марокканский лев, загнанный охотниками и ослабевший от голода, не мог бы выказать большей ярости, чем Паламон – против своего соперника в любви. Воспламеняемые ревностью, они без пощады наносили друг другу удары, и кровь их потоками лилась на землю. Но всему приходит конец. Прежде чем истек день, могучий царь Эметрий схватил Паламона, бившегося с Архитой; он вонзил меч в плоть рыцаря и, с помощью двадцати воинов, поволок его к столбу побежденных. Немедленно на выручку своему союзнику поскакал великий царь Ликург, но его сверзили с коня; Эметрий был ранен самим Паламоном, который, не желая сдаваться, ударил того мечом и вышиб из седла. Но все было напрасно. Его, сопротивляющегося, приволокли к столбу. Тут уже и отвага не могла ему помочь, ведь Тесей ясно огласил свои правила, и он должен был оставаться там, куда его поставили. Он был побежден. Он печально склонил голову, зная, что больше сражаться не может. Увидев все это, Тесей закричал рыцарям, остававшимся на поле:
«Всё! Прекращайте бой! Теперь я оглашу свое верное и справедливое решение. Руку Эмилии получает Архита из Фив. Он завоевал ее в справедливом состязании. Фортуна улыбнулась ему».
И народ возликовал, разразившись столь громкими криками и возгласами, что, казалось, сиденья амфитеатра вот-вот треснут.
Что же теперь делать Венере, покровительнице Паламона? Что ей сказать? Конечно же, она расплакалась, как сделала бы на ее месте любая женщина. Она плакала оттого, что ее волю нарушили.
«Я опозорена, – заявила она. – О, как я посрамлена!»
«Подожди, – прервал ее Сатурн. – Успокойся. Желание Марса удовлетворено – его рыцарь одержал победу. Но поверь мне – и ты вскоре останешься довольна».
Они вместе стали глядеть на сцену, разворачивавшуюся на земле. Заиграли трубы, и герольды радостно возвестили, что Архита одержал победу над Паламоном. Но погодите, не спешите примыкать к этому общему хору. Вначале выслушайте меня. Я расскажу вам о чуде. Свирепый Архита снял шлем, чтобы толпа могла увидеть его лицо. Он триумфально проскакал на своем боевом коне по арене, глядя на Эмилию. Она ответила ему любезным взглядом, показывая всем, что любимец удачи – и ее любимец. Архите казалось, что его сердце вот-вот разорвется от любви и нежности.
Но вдруг что-то произошло. Из-под земли вырвалась Фурия, рожденная в аду, – ее наслал по приказанию Сатурна Плутон из царства мертвых. Лошадь от испуга при виде жуткого призрака попятилась, встала на дыбы, а затем рухнула на бок. Не успел Архита спрыгнуть с лошади, как вылетел из седла и со всей силы ударился об землю. Он лежал, словно мертвый, – грудью напоровшись