Краб понимающе усмехнулся, также безучастно взглянув на Смирнова и Нилину, расположившихся справа и слева. Посетители ресторана не заметили ничего подозрительного. Для них все было просто и понятно. Знакомые люди решили посидеть за одним столиком.
– Вот, значит, как это происходит, – проведя пятерней по жестким пепельным волосам проговорил Кожухов. – А я то уж заждался… Каждый день ждал… вас.
– С днем рождения, – сказал Скалин, – сколько вам сегодня стукнуло?
Кожухов приподнял брови.
– Опоздали на месяц, товарищ… лейтенант? Капитан?
– К черту подробности… Просто я подумал о дне рождения, когда увидел подарок, что вы себе купили… тот, который тут с вами пил…
Кожухов неопределенно пожал плечами. Расчет Скалина не оправдался. Либо это была действительно посторонняя девчонка, либо…
– На “подарок” она не похожа, – Кожухов глотнул минералки, – правда она позволила себя снять, но о деньгах речи не было.
– Пусть так, – кивнул Скалин. – Мы проверим. Для нее же лучше, если она с тобой не связана.
– Я уже дано не работаю, – шептала блондинка, время от времени смачивая языком пересыхающие губы, – мне стало жаль этого мужика. Он был такой потерянный, дерганый.
– Проваливай, – выдавил Степа, прокручивая в голове объяснение с начальством. – иди к своему Алле Паку… к черту.
Она по инерции продолжала что-то говорить, но постепенно до нее дошел смысл сказанного. Блондинка неуверенно улыбнулась.
– А меня… – неуверенно выговорила она, – а меня выпустят?
– Если выйдешь одна, то выпустят, если со мной, то нет.
В эту минуту Степа перестал сомневаться. Мягкие губы прикоснулись к его лицу. Блондинка уже быстро шагала к двери, а Разин ожесточенно стирал невидимую помаду со щеки, прислушиваясь к впервые возникшему внутри ощущению полного наплевательства на все спецслужбы на свете.
– Вроде не мальчик, – тихо пробормотал он, глядя на закрывшуюся дверь и нервным движением взлохмачивая волосы. – Да и для седины в бороду рановато… Может она ведьма?
В зале появился музыкант, одетый в причудливые шаровары, расшитый серебром черный жилет и греческую феску. Кто-то в углу громко захлопал, после чего зашумел весь ресторан, дошедший до того состояния, когда их устраивало уже все что угодно.
Пальцы Кожухова, потные и горячие, внезапно схватили Скалина за запястье. Он удивленно взглянул на ожившего Краба.
– Послушай, майор, – просительно заговорил тот, награждая Скалина званием по собственному усмотрению. – Давай еще немного посидим. Я заказал музыку для девчонки. Разреши послушать, а то когда еще доведется.
“Грек” провел смычком по струнам. Плач скрипки, неожиданно талантливый, метнувшийся в жующие лица, буквально пригвоздил Скалина к месту. Будь этот ресторанный