Звук повторился. Снова фырканье, длинный ох – и внутреннее чутье подсказало Тиму, что тот, кто так жалобно вздыхает, не может быть опасен.
Глупость, конечно, жалобные вздохи ровным счетом ни о чем не говорили, но организм принял этот аргумент. Пульс сразу же замедлился, виски перестали пульсировать, Книжник окончательно стряхнул с себя ночной морок и осторожно сел.
Переночевать Тим устроился на бывшей пулеметной вышке, торчавшей посреди пепелища кривым уродливым зубом. Пожар сожрал ферму практически без остатка, не пощадив ни хлев, ни конюшни, ни частокол из заостренных бревен, и железный остов вышки с деревянной платформой наверху одиноко возвышался посреди пожарища, цепляясь за черную землю четырьмя основательно закопченными ногами.
Обзор отсюда открывался круговой, на несколько миль в каждую сторону, а забраться на вышку бесшумно не смог бы и лесной кот – идеальное место для того, чтобы отсидеться. Занимался рассвет, поздний осенний рассвет – холодный, промозглый и серый, как плесень. Над разоренными фармерскими полями клубился туман, лес на западе сливался с линией горизонта, неровный серп луны проглядывал через низкие плотные облака. Дыхание превращалось в иней и ложилось на ткань влажными блестками.
Книжник пригрелся в спальнике, как бэбик в утробе матери, но по привычке спал вполуха. Парк остался далеко позади, да и после гибели охотников новую погоню ожидать не стоило, но особенно здесь, на Пустошах, в землях фармеров, Тим не мог чувствовать себя в безопасности и постоянно повторял про себя Белкину премудрость.
Хочешь выжить? Учись спать одним глазом, постоянно прислушиваться и принюхиваться, не высовываться без надобности и не шуметь. И, может быть, тебя не заметят!
Тим осторожно выглянул за край платформы и замер, ощупывая взглядом шевеление рассветных теней. Видно было плохо, зато слышно хорошо, и Книжник уловил осторожные шаги. Кто-то шел по двору, но в странном рваном ритме: три шага, шаг… Три шага – шаг.
И это точно не человек, люди так не ходят.
Над землей пронесся легкий ветерок, туман качнулся, расступаясь, Тим рассмотрел массивный силуэт, двигающийся по двору наискосок, и улыбнулся.
А страхов-то было! Страхов!
Лошадь! Всего лишь лошадь! Низкорослая, с широкой спиной, кажется, вороная – рассвет не давал точно определить масть. На спине животного (о чудо!) виднелось седло, в сумраке похожее на уродливый нарост, – кожаное, с высокой передней лукой. Явно не фармерский конь приблудился – конь охраны.
Тим присмотрелся и разглядел самого охранника. Тот волочился по земле, запутавшись ногой в стремени, мертвый, как бревно. Лошадь явно утомилась таскать на себе труп, шла неуверенно, боком, трясла гривастой головой и недовольно, жалобно фыркала и вздыхала.
Мертвец объяснял многое, если