По реке по-прежнему плыли тела, только теперь их стало меньше. Несколько трупов болталось на зыби у самого берега. Тим старался на них не смотреть, чтобы не потерять самообладание.
– Развяжи меня, Червяк! Подумай своей пустой башкой – я же на твоей стороне!
– Перестань гундосить, – попросил Книжник. – Хочешь жить – так смотри вокруг внимательно и слушай!
– Что слушать? – огрызнулся Бегун. – Что тут, блядь, можно услышать? Как мне башку отстрелят? Ты дурак, Червь. Ты ни хрена не соображаешь! Лошадь топает! Ты дышишь, как пиг-отец, вода шумит! А мне надо слушать?
– Да заткнись ты наконец! – не выдержал Тим. – Закрой рот, иначе я тебе его заткну! Еще раз крикнешь и получишь прикладом!
Бегун стрельнул в него ненавидящим взглядом, глаз из-под нависшей брови сверкнул и вновь закрылся опухшим веком. Вождь буркнул что-то неразборчивое и – слава Беспощадному! – замолчал.
Книжник придержал лошадь. Она действительно громко топала.
Усиливающийся запах гари забивал все. Даже сырость от реки не так чувствовалась в воздухе, хотя они остановились на самом берегу. Было тихо, очень тихо. Слышно было, как вода журчит, перекатываясь через обледенелые глыбы бетона, торчащие из воды ближе к фарватеру.
И еще Тиму показалось, что очень далеко кто-то заходится в крике. Он не мог утверждать, что слышит именно крик, скорее то, что он уловил, звучало как пронзительный комариный писк, но ощущение создалось чрезвычайно поганое. Кто-то умирал в нескольких блоках от них. Умирал плохой смертью. И такая же судьба ожидала их. Нужно было немедленно бежать. Бежать без оглядки из этого гребаного Сити!
Тим чувствовал опасность, но не мог определить, что именно им грозит. В книгах такое ощущение назвали бы «смутной тревогой» или еще красивее, но, если говорить проще, Тиму от предчувствия неизбежной беды было страшно до поноса. От этой жути сводило челюсти, мочевой пузырь наполнялся желтым горячим страхом и кишечник сводило судорогой.
Больше всего Книжнику хотелось найти какое-нибудь укромное место, спрятаться и не высовывать наружу носа, пока все не наладится! Но он знал: само по себе ничего не наладится. Да и с его помощью тоже вряд ли. Но показывать слабость и сомнения Бегуну нельзя. Бегун должен знать только одно: все под контролем, и он в том числе. И если вождь попробует сделать что-либо поперек воли Книжника, то ему пиздец.
Все. Без вариантов.
– Я оставлю тебя здесь, – Книжник поискал глазами место, чтобы привязать лошадь, нашел и набросил поводья на согнутую трубу, торчавшую из-под бетонного завала. – Схожу-ка я посмотрю, что там к чему…
– Ты реально сдурел? – спросил Бегун совершенно серьезно. – Ты оставишь меня здесь? Связанного? Ну так лучше застрели меня сразу, Червь. Зачем тянуть?
– Мне не нравится, когда ты за спиной, вождь. Особенно с оружием.
– А ты не подумал, что я за спиной – это куда лучше, чем те, кто вырезал жриц?
– Тех я пока в глаза не видел, а тебя я знаю, – ответил Книжник, проверяя автомат. –