– Не только растений, но и животных, милорд. Когда так долго этим занимаешься, невольно начинаешь интересоваться, почему превращения происходят именно так, а не иначе, – холодно ответила ему девушка.
Тень медленно поплыла к телу Миори, которая так и лежала на земле. Ее глаза были закрыты, а грудь вздымалась, давая призрачную, но надежду.
– Давно не представлялось возможности наблюдать настолько белоснежных цветов, – произнес незнакомец, величественно возвышаясь над телом Миори. – Тьма способна поглотить даже самые чистые и невинные души. Их свет, лишь маленький огонек среди ее бесконечности, который в любой момент может погаснуть. Тьма же по своей сути совсем иная ступень существования. Она вечна и в этом ее прелесть.
Вдруг яркий свет ослепил глаза, и центр лабиринта стал быстро уменьшаться в размерах. Я боролась с незримой силой, сколько могла, но судьба девушки так и осталась загадкой. Безумный водоворот закружил меня и унес в совершенно другое место.
Да, здравствует реальность.
Я открыла глаза. Хорошей новостью оказалось то, что на этот раз проснулась не в окружении железных решеток. Комната была комнатой. Никаких тебе подвалов или орудий пыток. Хотя, если вспомнить, что владелица дома – милая слепая врачевательница, наличие железных клеток выглядело весьма странно.
– Всего лишь дурной сон, – прошептала я, пытаясь не вспоминать больше про Миори. – Ее уже не вернешь. Ни в кошмарах. Ни в реальности.
Взгляд скользнул по одеялу и перешел на стены цвета изумрудов. Вчера их так и не удалось рассмотреть. Миссис Помсли перевязала еще раз раны и дала выпить чай с терпким ароматом трав. После них я не заметила, как уснула в гостиной под сопение Чаннинга и возмущения Бернона.
Конечно, приятней находиться в просторной комнате, чем в сыром подвале, но столько солнечного света затрудняет продолжительность крепкого сна. Кошмар вновь ворвался в мысли и напомнил, что не так уж и плохо просыпаться в самую рань, а не смотреть на мучения исчезнувшей подруги. Знакомый запах резанул нюх. У изголовья кровати стоял столик с травяными настойками, но взгляд зацепился за вазу лазурного цвета с одним-единственным цветком. Его сладковатые ароматные нотки будто таяли на языке. К моему удивлению причиной стала алая роза. Таких цветов я с детства не видела в нашей стране и совершенно не ожидала найти ее в доме безумной старушки.
Вдруг внимание привлек сопящий звук. Он принадлежал мальчишке. Метью мирно спал в кресле, которое расположилось неподалеку. Имея способность быстро передвигаться, этот юнец мог в случае чего поставить весь дом на уши до того, как я встану с постели.
Интересно, откуда она у него?
Мне и в голову не могло прийти, что смогу встретить в Гластонгейте кого-нибудь, кто тоже не совсем нормальный.
Могла ли мама жить здесь до встречи с отцом?
Больше вопросов,