– Борис Игнатьевич, – задыхаясь, как будто только что бежал, выдавил из себя Столетов. – Там Сечкина отпускают!
– В смысле?!! – подскочил начальник отдела, едва не перевернув свой письменный стол и опрокинув на пол папку с моими бумагами. – Кто разрешил? С какого перепуга?
– Начальник управления, лично, – развел руками Столетов, отодвигаясь, чтобы пропустить мимо себя Веденеева, который тоже покраснел и теперь неуправляемым реактивным снарядом спешил навести порядок.
Про меня уже все, конечно же, позабыли, и я мысленно порадовался, что перевод в глухомань ненадолго откладывается. Хотя, возможно, что это лишь последний глоток воздуха перед казнью, но будем верить в хорошее.
Я подобрал скоросшиватель и поспешил вслед за коллегами, гадая, что же могло такого произойти за последние полчаса, что убийцу шести человек планируют выпустить на свободу. Причем проводить душегуба решил лично начальник управления, которого я, например, за два года видел лишь несколько раз на торжественных собраниях в честь праздников.
Спустившись вслед за Веденеевым на первый этаж, я увидел, что далеко не единственный любопытный в управлении. Из-за всех углов за разворачивающимся спектаклем смотрели десятки глаз. Виданное ли дело, генерал лично выпускает подозреваемого, еще и задержанного буквально несколько часов назад.
Сам Сечкин уже стоял рядом с начальником управления, чему-то довольно улыбаясь, причем с таким независимым видом, как будто это он освободил главного блюстителя порядка из камеры, а не наоборот.
Веденеев буквально подбежал к генералу и начал что-то горячо говорить ему, но никакого видимого эффекта не добился. Начальник управления похлопал по плечу Сечкина и кивнул постовым, чтобы выпустили молодого человека из здания, а затем приобнял нашего начальника за плечи и повёл в сторону лифтов.
– Руслан, рот захлопни, – нарисовался рядом со мной Зорин. – А то муха залетит, пищеварение испортится.
– Кирилл, – не обижаясь на дружескую подначку, повернулся я к соседу по кабинету. – А вот что сейчас такое было?
– Не знаю, – честно признался оперативник. – Мне вообще кажется, что я сплю и происходящее мне только снится. Мы оформили бумаги на перевод Сечкина в изолятор, отправили их с секретарем генералу на подпись, а сами со Столетовым занялись протоколами допросов, не подозревая подвоха. Внезапно появляется генерал вместе с Семицветовым и заявляет, что юношу надо выпускать, потому что имела место самозащита. И всё! Остальное ты только что видел сам…
– С Семицветовым? Самозащита? Да это же бред какой-то, – только и сумел выговорить я. – Кирилл, я ничего не понимаю. Зачем отцу, который только что потерял двоих детей, просить у генерала за Сечкина. Даже если он и невиновен. Ему что? Заняться больше нечем?
– Не знаю, – пожал плечами Зорин. – Я сегодня вообще ничего не понимаю, и если честно, очень хочу спать…
Он развернулся и пошел к лестнице,