Он хлопнул ладонью по моему колену.
– Если ты откажешься попробовать ее в этом году, я приму это за оскорбление насчет моей жены!
Он сказал это несерьезным тоном. Как и в прошлом году. Мой дедушка умер через месяц после того, как я погрузился в преступный мир, и теперь семейное древо Коуплэндов состояло из меня, еще раз меня и моего я. Мне было страшно неприятно, что Рой об этом знал. Неприятно, что моя жизнь была для него файлом, который можно открыть и прочесть в любой момент. Но таковы последствия, если ты совершил преступление третьего класса. Я оставался осужденным. Даже когда закончатся два оставшихся года условного заключения, моя судимость будет и дальше меня преследовать.
Это цена, которую необходимо заплатить…
Я выдавил улыбку.
– Может, и заскочу к вам.
Мы оба понимали, что на самом деле я имел в виду другое: «Ни за что на свете». С тех пор как меня оставили родители, у меня не было привычки сближаться с людьми. Рой оставался моим инспектором по надзору. Как только выйдет срок, он исчезнет из моей жизни. Я не видел смысла усложнять ситуацию.
Рой смотрел мне в глаза еще секунд десять, и все это время я не моргал. Наконец он сдался и нарушил давившую на нас тишину, хлопнув ладонями по коленям.
– Ладно, Бекетт. Но это разобьет Мэри сердце!
Он мягко улыбнулся, и мы оба поднялись на ноги. Он пошел к двери. Я сделал три шага к столику у окна, взял конверт с подписью «Миссис Джей» и протянул его Рою.
– Передадите это ей?
В улыбке Роя по-прежнему читалась теплота.
– Конечно.
Рой прекрасно знал, что делать. Я писал миссис Джей по письму в месяц с тех пор, как попал в тюрьму. Он передал ей уже тридцать семь писем и сейчас держал в руке тридцать восьмое.
– А она… – я откашлялся и опустил взгляд на пол. – Она ничего не отвечала? Хотя бы пару слов?
– Нет, – тихо ответил Рой.
Я кивнул.
– Возможно, она выбрасывает их, не читая. Я не виню ее, но…
Я осекся, когда Рой открыл конверт и начал читать то, что я написал. Он был обязан это сделать. Он не мог ничего передавать жене человека, которого мы убили, не проверив содержимое заранее. Но отсутствие права на личные тайны снова ранило меня, будто ножом.
Рой поднял на меня взгляд. На его лице играла странная улыбка.
– Зельда. Как жена Фицджеральда.
– Вот и я так сказал, – радостно ответил я и только потом вспомнил, что не хотел об этом говорить.
Наши глаза снова встретились, и пространство между нами наполнилось словами, которые Рой хотел мне сказать: о том, что чувство вины отравляло и разрушало все то, что я пытался построить, выйдя из тюрьмы. Я почти слышал его молчаливую просьбу, чтобы я простил себя, и чувствовал на языке отказ, готовый пулей вырваться наружу. Когда мистер Джей умер, меня не осудили за убийство, потому что