На третий день раздумий я не выдержала, поехала к его жене. Вообще, это дело не принесёт денег. Обвиняемый отказался от адвокатов, всех, кто приходил к нему с целью наживы, и суд назначил госзащитника.
Одного он выгнал с синяком под глазом, оправдавшись перед судьёй тем, что врать не будет, а этот «слизняк» другого не умеет. Второго прямо в зале суда на предварительном слушанье увели с охраной, он пытался угрожать семье обвиняемого, если не оплатит услуги. Судья назначила меня.
Как мне сказала, по большому секрету, моя знакомая, она же секретарь у судьи, что судья так и сказала обвиняемому, что его единственный шанс на адвоката – это одна заноза, неугомонный волчок, не проигравший до этого случая ни разу, но все бывает в первый раз. Но дело не в деньгах, это дело засело назойливой мушкой.
Жена Николая Фёдоровича, как она сказала тётя Катя и никак иначе, была дородной зрелой женщиной. Во взгляде была печаль и боль. Волосы полностью белые, не крашеные, просто седые, заплетены в косу, толстую, на зависть молодым, свою, натуральную. Морщинки разрезали лицо в добром выражении, она часто улыбалась. На ней светло-зелёный брючный костюм и вязаный крючком длинный френч серого цвета. Выглядит она как-то тепло, радушно. Только печаль, боль, поселившаяся в её глазах, выдаёт её состояние.
– Не знаю, чем тебе помочь девочка. Мой муж признался. Это его слово, и я ему верю и принимаю.
– Ну должна же быть причина. Почему хороший человек вдруг нарушает закон, убивает, хладнокровно, словно зверь.
На последнем слове моя собеседница вздрогнула.
– Он хороший человек, ты права, детей любит, и меня очень. Верный мне был и останется верным. Но чем тебе помочь – не знаю.
Уходила я в ещё большем несогласии с собой, чем, когда пришла. Эти люди не бедные, совсем не бедные, их доход выше среднего, а в доме все удобно, хорошая техника, но нет того сверх нужного, которым обычно кичатся наши богачи. Дом из сруба в два этажа. На верху не была, не знаю, что и как. А вот внизу, удобная и большая кухня плавно перетекает в столовую с огромным столом. Большие панорамные окна и мягкие ковры на полу.
Во дворе беседка со столом не меньше чем в столовой в доме. В ней мы и общались с тётей Катей, супругой обвиняемого, Екатериной Степановна. На столе огромный медный с выбитым узором самовар, варенье, домашнее и пирожки с вишнями. Так меня встречала хозяйка дома. Забор тоже из сруба, вдоль забора росли ухоженные кусты роз, в углах участка черёмуха, калина и сирень. Под окнами дома были узенькие клумбы с разными цветами, не высокими кустарниками. Среди них волчий аконит, мята, розмарин и лаванда.
Эти клумбы почти близнецы тех, что у меня дома, на хуторе. Поэтому и запах близкий и родной, из детства родом. У семьи Князевых есть квартира в Москве