И только когда множество сетевых акторов подключено к сети, а её узлы уже не мыслят себя вне сети, сеть включается в действие. Когда же эти концепты из сети выплёскиваются в социум – общество становится сетевым. Складывающиеся сегодня в безобидных, казалось бы, соцсетях – Facebook или Twitter – поведенческие модели выходят в ofine-реальность, проникая в образ мышления, создавая сетевое общество там, где ещё вчера не было ничего, кроме объективной реальности.
Но стоит задуматься о том, что эта среда, идеально подходящая для экстерриториального управления, особенно благоприятна для выстраивания и конфигурирования реальности в интересах сетевых архитекторов, как тут же имеющаяся сегодня остаточная позитивистская, модернистская власть, вышедшая из советской материалистической реальности, сформированная на принципах модерна и грезящая о материалистической индустриальной модернизации, понимает, что она совершенно не в состоянии оперировать имеющейся у неё в наличии реальностью. Эта реальность сегодня просто уходит у нее из-под ног, проскальзывает сквозь пальцы. Это то, что невозможно ухватить, невозможно сложить, наложить на собственные модернистические представления, то, чему невозможно придать какую-то форму, куда-то разместить или тем более куда-то двигать. Это не вертикаль, это просто некая распылённая растекающаяся среда – эфир. И этим эфиром нынешняя власть пытается управлять – нахмурив брови, она шевелит губами и говорит: «Так, эти сейчас пойдут сюда, эти – сюда, вы выстраивайтесь так». Куда выстраивайтесь? Никто никуда больше не выстраивается, потому что позитивистская власть и сетевое общество пребывают в разных измерениях, они просто друг друга даже не представляют.
Одним из главных критериев нового сетевого общества уже стало игнорирование государства и пренебрежение к нему. Оценённым становится противопоставление себя государству, для сетевой среды