– Ваша Светлость?
Лёгкая поступь Эльрин едва слышно отражалась от стен купальни, сливаясь с шелковистым шелестом её платья. Князь поднял взгляд вверх, как раз вовремя, чтобы увидеть, как демоница присобирает летящие юбки и усаживается на край ванны.
– Чем ты порадуешь меня, Эльрин?
– Сказкой перед сном, мой князь.
Тёмные с поволокой глаза лукаво обратились к нему. В распущенных волосах блуждали вишнёвые тени.
– О красавицах и злодеях?
– О ком же ещё рассказывать? Иначе это будет не сказка.
Эльрин сняла узкие туфельки-лодочки и медленно опустила ноги в тёплую воду. Эльмирриан не отказал себе в удовольствии под прикрытием похожей на молоко воды пощекотать её стопу. Демоница взвизгнула от неожиданности, дёрнувшись и поднимая волны в безмятежной чаше, и рассмеялась, осуждающе глядя на его хитрую улыбочку.
– Нечестно!
– В мире нет ничего честного, это было бы неестественно, – пробормотал князь, вновь смежая веки.
– Почему же?
– Потому что, всеми движет желание жить, и жить хорошо. А честность уменьшает на это шансы.
– И чем же вам помогла эта маленькая шалость?
– Смех, Эльрин, продлевает жизнь!
– Кажется, вы забыли, что бессмертны, князь.
– И что же с того? Даже вечность приятнее проводить, смеясь, а не хмурясь. К Тианрэлю, разумеется, это не относится.
Женщина поводила ножками в горячей воде.
– Любопытно, почему у него такой отвратительный характер?
– Когда-то давно, когда мне было лет двадцать, я заканчивал домашнее обучение и готовился поступать в Академию, мы с Даливиором спросили Тианрэля, почему тарлиш заставляет всепоглощающе полюбить даже врага. И он ответил, что это оттого, что он вложил в заклятие всю свою любовь.
– Правда?
– Вот и мы то же самое спросили.
– И?
– И он прошипел: «Идиоты!» и ушёл в свою лабораторию!
Эльрин рассмеялась.
– Чудесно!
– Это же Тианрэль, – мягко резюмировал Эльмирриан, поводя ладонью по поверхности воды, сметая лепестки. – Так что ты узнала про семейство Рушалин?
– Джейлин чудесная девушка. Только запуганная до предела. Её мать умерла при родах, были серьёзные осложнения. И Карел, разумеется, перенёс это тяжело. А при его характере это и вовсе стало для девочки фатально: он её буквально возненавидел. До двадцати лет Карел держал Джейлин в строгости, граничащей с жестокостью, и практически не выпускал из дома. Из Академии она уже не часто домой приезжала, но отец контролировал её и там. В итоге, за все прошедшие годы эта тихоня обзавелась единственной подружкой, причём, такой же тихоней, как сама. Скучная жизнь способствует кристальной репутации.
– С этим не поспоришь, – согласился князь, потягиваясь, проказливо вдруг улыбнулся и, ухватив стройные ноги своей домоправительницы, стащил её в ванну.
Влажный