– Живым бы вернулся.
Алексей с тревогой посмотрел Стенину вслед.
– Сплюнь, а не то сглазишь.
Зная безалаберный характер друга, Матвеев сожалел, что сам не отправился в Константиново.
– Не вернется к обеду, пойдем искать.
Между тем, Стенин благополучно преодолев густые заросли ивняка, спустился к реке, рассмотрев на противоположном берегу паром и хозяина переправы, сосредоточенно удившего рыбу. Подняв над головой фляжку с родниковой водой, взятой в дорогу у Матвеева, Виктор, что было сил, крикнул, намекая Михеичу, на возможность опохмелиться. Паромщик поднес к глазам бинокль, разглядел все, что ему было нужно; быстро развернул катер и вскоре, с радостью принял Стенина на борт своей ржавой посудины. Не задерживаясь, Михеич отчалил и, развивая не мысленную скорость, рванул в Константиново. Виктор вжался в поручень, удерживая свободной рукой фляжку с родниковой водой.
– Ты что, ошалел? Сбавь обороты!
Весело взглянув на Стенина, паромщик дернул за какой-то рычаг и прибавил ход.
– Спокойно, без паники. Ока не море – не потонем.
В следующий момент, когда до противоположного берега оставалось совсем немного, произошло неожиданное. Вместо того чтобы замедлить ход, катер резко ускорился, и словно раненый кит перед смертью, выбросился на берег. От резкой остановки, Михеич перелетел через штурвал за борт и, не забывая о главном, заорал благим матом.
– Полундра! Напиток береги!
Виктор смог удержаться на ногах и, не считая ушибленного плеча, отделался легким испугом. Весь перемазанный глиной, паромщик на четвереньках вполз на палубу, постепенно приходя в себя после кораблекрушения.
– В тот раз, я вас переправил, а обратно, вот напасть, не могу от берега отчалить. Движок заглох, хоть тресни. А мне вечером, из деревни, доярок на дойку везти. Не тягать же их на себе.
– Меня бы позвал.
Отозвался Стенин, с интересом слушая треп паромщика, забыв на время о цели своего визита в Константиново.
– Если какие проблемы с доярками, только свистни, помогу.
Виктор пристально взглянул на противоположный берег Оки.
– Напряги зрение, Михеич. Видишь, крыша фермы, деревом застлана; ну чистый плот. Отрывай и плыви, хоть до Астрахани; доярок взять, да еще корову прихватить, и доить всю дорогу, молоком сметану запивать. Так, и до Каспия дойти можно.
Удивительно, Михеич, хоть сейчас был готов отправиться в дальнее плаванье, а организацию похода, как бывалый капитан, решил взять на себя.
– Крышу с фермы, отрывать совсем не обязательно. У меня три понтона: на одном, лавки дояркам поставим, на другом, раскладушки для нас, третий понтон, под молочно-товарную ферму приспособим; загрузим корову, стог сена, и вперед. А навоз, пока плыть будем – дачникам распихаем по дешевке, чтобы речку не захламлять. Кажется, всё!
Паромщик огрызком карандаша стал чертить план-схему плавучей фермы. Он сопел, злился. Ему никак не удавалось нарисовать подобие коров и раскладушек на мужской половине.
– Михеич, а Михеич?
Виктор