Взгляд опять упал на разбитый планшет, который теперь даже для разделочной доски не годился.
Сопровождая мысленный процесс хрупом разминаемых суставов, я сходила в комнату за халатом. В миг разгорячённое новостью тело стремительно остывало, требовало еды и ныло от суток сна, проведенных на полу.
Дура! Нет бы вместо ежедневных занятий самобичиванием технику рисунка совершенствовать!
Рухнув под стол, я нащупала ещё закрытую упаковку таблеток и ринулась к унитазу. Один-два-три… одна за другой они тонули в мутной воде, с каждым приглушённым бульком вызывая в голове воспоминания о бесцельно проведённых днях.
Я пыталась соображать, что же наконец можно сделать для того светлого будущего, о котором постоянно мечтала, и к которому, как выяснилось, оказалась совсем не готова.
Синий
Я в оцепенении смотрел на отца, что спустя пять часов непрерывной работы не смог растерять и грамма своего цельнометаллического спокойствия. Поддаваясь его серьёзно-деловой ауре, я распрямил плечи и постарался придать себе как можно более бодрый вид, совсем не выжатого насухо пацана, что за два часа наблюдая за людьми в халатах уже в уме позаражался всем излечимым и нет.
Выдерживая деловитость, отец, смущённо поправлял синий наряд и пытался отодрать от своих ног плачущую в счастье женщину. Он почти каждый день спасал людей. Мы слышали от мамы, что в подобной работе шансов на благоприятный исход куда меньше, чем на летальный, но в его лице нам никогда не удавалось разглядеть и намёка на прошедший день.
Вообще, я ни разу не видел его ни уставшим, ни грустным. Он бывал с нами строг, но я не мог на него злиться или обижаться. Он всегда прав, потому что предельно честен со совей семьёй и с собой.
Обед, что мама сунула мне передать в преддверии его тяжёлого трудового дня, уже остыл.
– Давно ждёшь? – потрепал меня по голове отец.
– Нет.
Мы шли по длинному коридору, и ловя восторженные взгляды, я не мог им не гордиться. И, если честно, собой тоже не мог…
– Что у нас там сегодня? – указал он на ланч-бокс.
– Овощное рагу со свининой.
– Вкуснятина! – принял он у меня коробочку и аккуратно, даже с любовью, положил в мусорное ведро.
– Пицца?
– Да, уже должны подвезти. Вина? – откупоривал отец красивую бутылку с изображением какого-то замка.
– Мама бы тебя убила.
– Я бы предпочёл, чтоб ты разбирался в алкоголе и вместо заливания водки в институте, вел себя достойно, – заполнился мой бокал алыми каплями.
Наверное, спаивание детей и вечно пополняющие мусорку обеды, было единственным, что выбивалось из картины порядочного семьянина…
Глава 3. Ромашка
Кастрюля с грохотом заняла главенствующую позицию на плите. Слухи ходят, что на голодный желудок думается лучше, но что-то мне подсказывает мой орган чуть больше, чем просто голодный. Идею закидывать двойную порцию