Невыносимая жара, в которой я завязла, как бедная глупая ложка, не оставляла мне шансов. Начав жадно глотать воздух, у меня не получалось сделать простое, но такое до боли знакомое действие – вздох, элементарно наполнить организм достаточным количеством кислорода, чтобы как-то восстановить своё сбивчивое дыхание. От одной попытки лёгкие наполнились раскалённым воздухом, и всё стало ещё хуже, плотный ком застопорился где-то глубоко внутри, будто усеянный тысячами мелких шипов, он застрял в мягкой ткани гортани, и не желал двигаться дальше. Острые иглы впивались в плоть, пуская тёплую кровь. Я почувствовала её вязко-сладковатый привкус с металлическими нотами на языке. Жидкость сочилась из мелких ран, заполняя всё доступное пространство, не давая шанса продохнуть. В один момент я поняла, что могу шевелить руками. Прибывая в панике, я начала нервно рыскать вокруг, не зная, что именно ищу, но хоть что-то, способное мне сейчас помочь. Проведя грязной ладонью по взмокшему от пота лицу, я размазала по коже чёрную влажную землю, по которой хаотично шарила пару секунд назад, ощупывая пространство вокруг пытаясь найти своё спасение. Всё тело лихорадило, глаза горели, словно в них залили раствор жгучего перца. Носовые пазухи заполнялись мокротой, перекрывая последний и до того ничтожный доступ к воздуху. Я слышала звуки, которые издавала – клокочущие сиплые вырывающиеся из груди, и каждый из них сопровождался острой болью. А бешеный пульсирующий стук сердца, чётко отбивал свой дикий ритм эхом в голове и рикошетом в ушах.
Надрывное дыхание свидетельствовало о начале асфиксии. Глаза были готовы выпасть из орбит, а от слёз всё мутнело. Паралич перестал меня сдерживать. Встав на четвереньки, я попыталась вызвать рвоту, старым верным способом, очень глубоко затолкать два пальца в рот и надавить на корень языка. Но тут, в глубине грудной клетки меня сковала невыносимая боль. Моя спина выгнулась под неестественным градусом. Почти золото на чемпионате мира по гимнастике, мелькнула неуместная мысль. Но она почему-то вселяла в меня надежду, что я всё ещё жива и способна шутить, даже в такой страшной ситуации, хотя, я испытываю адские пронизывающие судороги – позвоночник трещал от колоссальной нагрузки, вот-вот и я сломаюсь пополам. В этой позе я находилась, казалось, вечно, и всё же, собрав в себе скудные остатки сил, выдохнула жуткий хрип…
Моё тело приняло исходную форму, рвотные позывы стало невыносимо терпеть, из меня тут же извергся клуб серого густого дыма, а следом вырвало кровью с непонятной примесью чего-то ярко-зелёного. Свободно выдохнув, я протянула руку, и, запустив дрожащие пальцы в эту массу, с ужасом в глазах вынула из неё длинную зловонную нить, которая была щедро сдобрена слизью.
– Да что это, чёрт возьми, такое из меня выходит!? – проскрежетала я воспалёнными связками.
Наконец! Критичный рубеж уже пройден. На удивление мне стало гораздо лучше. Издав жалобный стон, меня отпустило. Дыхание по не многу восстанавливалось. Я понимала, что наделала много шума, скорее всего, меня услышали, и в скором времени обнаружат. Сил, на то, чтобы скрыться в густых зарослях не осталось. В глазах постепенно темнело, а энергия скоротечно покидала тело. Наконец-то, мелькнуло в моих мыслях, так я и умру, подумала я вдруг с надеждой.
Тотчас, в зарослях показались прыгающие лучи от фонарика. Один, Два… Пять. Я считала их в бреду, и отчётливо слышала тихие перешёптывания. Кто-то шёл за мной. А я лежала обессиленная и лишенная возможности передвигаться.
Казалось, время растянулось в разы. Находясь в этом полубреду, я словно из очень далёких закоулков сознания то ли услышала, то ли почувствовала рядом Макса.
– Боже, Лора! Что же делать?! Сука! Сука! Думай идиот! – Нет, шептал голос, слишком опасно! Прошу, не произноси ни звука. Тихо, прошу, только будь жива! Лора, прости! Я люблю тебя!
У